Форум » Архив игры » Джунгли 08 » Ответить

Джунгли 08

Game Master: Высокие развесистые кроны, защищающие от солнца, толстые обвитые лианами стволы, ярко-зеленые мясистые листья, доходящая до пояса трава с острыми краями, заросли молодых побегов, каменистые обрывы и склоны, прохладные ручьи с пресной ключевой водой, сплетение массивных изгибистых корней под ногами... Все разнообразие флоры и фауны, что могут предоставить малоосвоенные человеком тропические дикие джунгли.

Ответов - 86, стр: 1 2 3 All

Noah Lutzger: Услышав шаги, Лутцгер резко вынул руки из карманов, стараясь держать и на виду. Нельзя было, чтобы Рэйвен узнала, что он обыскивал Саида, и что у него теперь есть нечто ценное – если ей известно про подвиги Джарры на одной из их станций, девушка вполне может догадаться, что это может быть за предмет. "Но тогда, если она знает обо всем, почему карта до сих пор не у нее?" - Нет, все по-прежнему, - ответил Ноа, пожав плечами. Осечка в голосе Рэйвен заставила его задуматься, а не засекла ли она его издали шарящего по карманам раненого. – Но в данном случае, если нет новостей – это ведь хорошие новости?.. Я просто проверил, дышит ли он, - кисло добавил Лутцгер, не слишком ловко поднялся на ноги, балансируя во влажных ботинках с ослабленными шнурками, и принял из рук Рэйвен пригоршню зеленых листьев. - Это зачем? – Он удивленно повертел их, перетасовал в руке, сначала в одну сторону, потом в другую, как карты. Козырных не нашлось – если Ноа когда-то и видел это растение, то очень давно в учебнике по биологии, где было еще полсотни таких же, теперь в памяти похожих как капли воды. Во всяком случае, он не видел, чтобы Сан в эти два месяца кого-то этим лечила, а та в травах разбивалась неплохо. Лутцгер на секунду почувствовал, насколько ему по сравнению с Другой, которая прожила на этом острове если не всю жизнь, то несколько лет, не хватает информации для выживания, и что самое печальное – никак ее не получить, природа сама не станет ему об этом рассказывать, она на стороне стоящей перед ним темноволосой девушки и будет благосклонна к ней, а не к чужаку, которому она уже покусала стопы колючим полом джунглей, у которого просто нет познаний, и чтобы лечиться целебными травами, и чтобы отказаться, если ему предлагают использовать что-то ядовитое вместо стелек. "Глупая мысль. Логичнее заставить меня что-нибудь проглотить. И совсем нелогично травить того, кто так славно болтает об Алекс. К тому же, она и себе нарвала… для руки?" Ноа не достает этих познаний, чтобы через несколько часов, в этой лесной влажности, ссадины на ногах не болели так, что он бы продал душу за то, чтобы подложить туда не какую-то траву, а йод, пантенол или хотя бы носки. Лутцгер недоверчиво взглянул на пучок тех же мясистых листьев, нежно зажатых у Рэйвен в ладони, тем временем их пересчитывая и обращая внимание на аккуратный и точный срез там, где девушка оторвала их от побега или корня. Ноа представил ненадолго, как ее пальцы, точеный большой и длинные и изящные указательный и средний, отщипывали сочную зелень, покорно издающую тихий хруст и щекочущую жесткими гранями ее поджатые к ладони крохотные мизинцы. "Бережно собирала, много принесла, недолго отсутствовала… По рации из тайника, скорее всего, говорила моя паранойя," – подумал он, все еще наслаждаясь прекрасным и в воображении, и в реальности и продолжая недоумевать, откуда взялась эта неожиданная сдержанная забота о здоровье человека, который с самого начала заявил себя как лживый, опасный и недобросовестно соблюдающий договоры – а значит, Рэйвен и теперь может ждать подвоха. Из практичного соображения, что по дороге за лекарствами он начнет жаловаться на больные ноги и не сможет идти? Да вроде до сих пор Лутцгер не давал повода считать себя нытиком, да и какое Другой дело до его ног? Или это способ найти к нему подход, чтобы подкормить его доверие, и чтобы Ноа расслабился и перестал фиксировать каждое ее движение? Если и так, это частично работает, лишая Лутцгера предубеждений, но не бдительности, и никак не изменяя уже свершившийся факт, что он нисколько не считает Рэйвен хуже себя, а поменяйся они местами, он поступил бы так же – помогая человеку только потому, что видит, что ему это нужно, и тем, что он может дать.

Raven Adams: Отсутствие новостей - хорошая новость?.. Рэйвен коротко и как-то устало повела плечом, пока ее тюремщик поднимался на ноги. Может, и так, она не берется судить, ей все равно. Саид не приходил в себя, ничего не поменялось, все прочее - лишние слова и демагогия, а обсуждать что-либо с босоногим она не будет. Только факты, только конкретика. Но это ощущение, давно забытое, невольно отзывалось еле заметным эхом глубоко внутри, и оно же будило нервный шепоток - он просто еще не знает, насколько ты странная. Он просто еще не знает, что ты не говоришь, ты только холодно смотришь и молчишь. Он просто еще не знает, что разговоры с тобой подобны беседам с самим собой... только если это не приказы, которые Другая выполняет послушно и все так же не вступая в долгие диалоги. Он просто не знает о ней ровным счетом ничего, потому и пытается говорить так, как говорил бы с любым другим человеком - с любым нормальным человеком. Что ж, и у него пройдет, как проходило у подавляющего большинства людей, которых Рэйвен знала в своей жизни. Хотя, разумеется, она сбежит раньше, чем он что-то всерьез поймет. И все же уголок ее губ дрогнул в подобии бледной тени улыбки, когда Гробовщик растерянно и удивленно вертел в руках принесенные ею листья. Стоило их собрать хотя бы для того, чтобы увидеть на его лице это выражение, смесь благодарности, непонимания и недоверчивости. Ставить его в тупик - наверное, единственное развлечение, которое ей теперь доступно, будто покусывающей руку кошке, обиженной на хозяина, но отчетливо понимающей - сожми она зубы она чуть сильнее, человек тут же отшвырнет ее прочь. Злая? Или просто загнанная в угол?.. Так или иначе, потеряв интерес к Саиду, девушка отступает в сторону, опять присаживаясь на прибрежный камень, и только тогда произносит - негромко, не глядя на Лутцгера: - Поймешь потом, - "если послушаешь. А не послушаешь - пожалеешь, тоже потом. Но второй раз я за ними не пойду." Рэйвен сполоснула оставшиеся у нее листья - бережно и аккуратно, больше не обращая на Гробовщика никакого внимания, затем стряхнула с них воду; капли с тихим всплеском вернулись в прохладный ручей. Разгладила, рассмотрела внимательно, глянула сквозь них - по одному - на солнце, а затем бежалостно смяла в ладони два из них. На зеленых изломах выступил сок. Другая поднесла руку к лицу так, будто держала в горсти какое-то хрупкое сокровище, и, прикрыв глаза, коротко вдохнула запах, источаемый листьями и их соком. А затем, видимо, окончательно удостоверившись, что сорванные ею растения вполне годны к употреблению, приложила смятую сочную зелень к ссадине на плече и прикрыла сверху оставшимися целыми листками. - Дашь мне бинт?.. - она не обернулась, не посмотрела на Гробовщика, удерживая листья на предплечье и чуть массируя пальцами, чтобы сок попал в ранку. Взгляд девушки скользнул в сторону Лутцгера, но почему-то по земле, не поднимаясь выше; прядь заправленных за ухо волос соскользнула на щеку.

Noah Lutzger: «У кого-то аллергия на прямые ответы». Занятая обработкой ранки, Рэйвен могла не заметить, как губы Лутцгера тронула тень улыбки в ответ на интригу, которую девушка волей-неволей создала. Их диалог, наверно, казался бы ему еще забавнее, если бы Ноа не подумал, что глупые вопросы не заслуживают прямых ответов. Как и вчера, когда он хотел узнать, в чем Другая так полагается на остров в излечении Саида, он заведомо спросил то, во что Рэйвен не собиралась его посвящать. Ей все равно, будет ли Лутцгер знать, на что способна атмосфера Острова, для нее главное, что это может спасти его товарища, который, с точки зрения высших сил, своими прошлыми поступками не очень и заслужил такое спасение. Ей все равно, прослушает ли Ноа лекцию о полезных свойствах лекарственного растения, чьи листья она сейчас осторожно омывает водой, ей нужно только, чтобы его израненные ноги доставляли как можно меньше неприятностей им обоим, когда с ними еще и раненый. Все остальное косвенно. Поэтому слушайся, Гробовщик, принимай помощь и повторяй за ней. Споласкивай в ручье зеленую траву, выжимай из нее сок, вдыхай его свежий запах, впускай его в свои раны. Следуй за ней шаг в шаг. Стань ее тенью. Вызывай подсознательное доверие, копируя ее позы и жесты, но, в отличие от ее настоящей, еще более стройной и черной, как волосы девушки, тени, лежащей на траве позади нее, тебе не повторить ни правильный утонченный профиль, обдаваемый травяным ароматом, ни изящества сложенных щепоткой мокрых пальцев, держащих свежесмятую зелень. Ноа в нескольких местах надорвал края смоченных водой листьев, как будто собирался сделать из них новогодние снежинки, разулся и выстлал ими дно ботинок. Нельзя сказать, что его ноги почувствовали себя намного лучше под действием народного лекарства, но мягкость и холод воды из ручья им понравились. - Спасибо, - проронил Лутцгер, зашнуровывая обувь. Давно пора было адекватно отреагировать на помощь, а не бояться данайцев и не пытаться расширить свой ботанический кругозор, тем более, когда об этой помощи Ноа не просил, а Рэйвен с чистой совестью могла ее не предлагать – объективно он сам виноват в том, что вышел в джунгли босиком, как будто у них в лагере по паре ботинок на двоих, а Рэйвен согласилась ухаживать за Саидом, но не за ним. Тем ценнее эта мелочь. Это он сейчас должен опускать взгляд в землю, потому что в ответ очень хотел бы создать для Рэйвен такую ситуацию, где ей не придется ничего просить, а на деле Лутцгер может ей отплатить только бинтом из ее же собственной аптечки. – Конечно. – «Пока вы не передумали заниматься рукой и снова о ней не забыли». Рюкзак, аптечка, ровно свернутый бинт – все сложено логично и правильно, так же должно и остаться, когда они соберут вещи, чтобы отправиться на пляж. «И нужно ничего не забыть,» - покосился Ноа на оставленные на камне мыло и полотенце. Что-то потерять из вещей Рэйвен было все равно что присвоить это себе. Лутцгер приблизился к девушке, все еще прижимающей листья к ссадине, и подумал, что ей не помешала бы еще пара рук, которая будет перевязывать предплечье, пока она придерживает пальцами компресс, которая будет завязывать узел, так же, как Другая утром затягивала концы лианы, помогая Ноа плести носилки, которая снова повторит за Рэйвен движение. Кто кем руководит, если неумелый надсмотрщик должен повторять за свой подопечной? - Помочь? – спросил Лутцгер, развернув и натянув конец бинта, готовый приложить его к руке девушки.


Raven Adams: Только краем глаза отметив, что Гробовщик внял совету и без лишних с ее точки зрения разговоров, и без конкретного ответа на заданный им вопрос, Рэйвен больше не смотрела на него, и на упавшее между ними короткое вежливое "спасибо" не среагировала. Что толку от слов, когда ситуация неизменна что с ними, что без? Все равно рано или поздно наступает момент, когда без них не обойтись. Как, например, сейчас... когда девушка очень ясно понимала, что ей или придется просить Лутцгера об услуге (и принять эту услугу), либо она рискует достаточно быстро распрощаться с лечебным компрессом на руке. Особенно когда ей скоро нужно будет принять на себя часть веса носилок и возможности поправлять листья, сползающие из-под неплотно прилегающей к напряженной мышце лианы, у нее не будет. А кто знает, есть ли невдалеке от их лагеря это растение, и... и будет ли у нее право собрать с него урожай? Потому Рэйвен, поймав его полное готовности "конечно", смирно и спокойно ждала, пока он вновь пороется в ее вещах, подавив при этом всплеск раздражения, но все же краем глаза отмечая - он достаточно аккуратен и не позволяет себе бессовестно изничтожать когда-то наведенный ею порядок. Интересно, когда он станет доверять ей настолько, что добровольно отдаст ее вещи? "Надеюсь, до того, как Другие узнают, где я." Она уже продумывала, как половчее перехватить бинтом компресс на предплечье, орудуя только одной рукой и зубами - так, чтобы не вызвать у тюремщика ни нетерпения, ни жалости, ни тем более смеха, - когда еще одно сказанное Лутцгером слово заставило девушку все-таки поднять глаза и посмотреть на него, оценивая и позу, и развернутый бинт, и готовность мужчины перевязать ее. - Помочь? Рэйвен колебалась несколько секунд, недоверчиво и настороженно взирая на бинт и на крепкие руки, уверенно растянувшие его. С одной стороны понятно его стремление ответить ей помощью и заботой, расквитаться за листья, сравнять счет - теперь, когда он ясно увидел, что она и сама воспользовалась тем, что принесла из джунглей, а, значит, это безопасно. С другой... с другой ей было выгодно, когда он ей должен. Если он не притворяется с мастерством, превосходящим Бена Лайнуса, если не лжет ей беззастенчиво каждую секунду, причем во всем - в голосе, в жестах, во взглядах, - то, скорее всего, относится к людям совестливым и запоминающим сделанное для них добро. А, значит, хорошо бы оставить этот козырь на потом, когда она появится на пляже и вызовет у местного населения дружный неприязненный гомон. Хотя... что сможет сделать этот человек против толпы желающих поквитаться за пленников?.. А с одним-двумя открыто выказывающими свое недовольство она и сама справится. Особенно если дело поначалу не зайдет дальше слов. Все-таки главное ее прикрытие - не Гробовщик, а Саид... Девушка бросила короткий взгляд в сторону раненого, и затем кивнула - как-то отрывисто, не слишком уверенно. А еще через пару секунд, будто жеста было недостаточно, негромко добавила: - Да. Но с места не двинулась и позу не переменила, будто предлагая тем самым Лутцгеру, самостоятельно предложившему помощь, точно так же самостоятельно ее и оказывать, подстраиваясь под нее, все так же сидящую у ручья на камне. Лишь немного отставила руку в сторону - единственная мелочь для его удобства.

Noah Lutzger: «Да?» Серьезно?» Лутцгер искренне не рассчитывал, что Другая позволит ему помочь с перевязкой и допустит, чтобы уже через пару часов после того, как он прижимал ее к земле, схватив за запястья в нескольких сантиметрах от этой ссадины, не замечая этого повреждения в пылу желания быть вооруженным, живым и услышанным, он снова прикасался к ней, прижимая к нижней нежной стороне предплечья конец бинта и экономно делая несколько оборотов. Ему казалось, что одно неверное движение, и Рэйвен встрепенется от неожиданности, перестав абстрагиваться от его участия, один неверный взгляд на пару сантиметров ниже ворота ее майки, который Лутцгер, сосредотачиваясь на повязке, несколько раз поспешно отводил, - и он полетит из неустойчивой позы на корточках прямо в ручей, потому что Рэйвен не оставила ему другого пути к отступлению. Но она по-прежнему смотрит в сторону, с ровным и непроницаемым выражением лица и, даже не глядя на свой палец, убирает его с компресса из листьев, помогая Ноа закрепить их бинтом как раз за долю секунды до того, как тому удается к руке нечаянно привязать крайнюю фалангу. - Не туго? – спросил Лутцгер, переплетая концы разорванного вдоль бинта между собой и затягивая их в узел. Кинув быстрый взгляд на повязку, достаточный, чтобы оценить ее комфортность не только осязанием, девушка только отрицательно качнула головой, продолжая затем по-прежнему смотреть куда-то в сторону. Наверно, в этот момент она думала, что точно такой же вопрос Ноа задавал бы, если бы связывал у нее руки за спиной, с той же участливой интонацией, в которой читалась бы нотка сожаления, желания нащупать баланс между сомнительной необходимостью держать женщину на привязи и нежеланием причинять ей боль. Наверно, Рэйвен разумно думает, что Саид бы на месте Лутцгера сейчас завязывал бы узлы на ее запястьях, а не перевязывал раны. Саид умеет брать пленников лучше, чем оказывать первую медицинскую помощь. А Ноа не умеет толком ни того, ни другого, но зато умеет в таких ситуациях, как эта, оставаться собой. Думает ли Рэйвен, что ей крупно повезло с тем, что Лутцгер не пытается изображать из себя Джарру? Думает ли она, что это ей на руку?.. На руку ей Ноа положил ладонь, проверяя, хорошо ли держится повязка, коротко и слегка панибратски, легонько обхватив ее пальцами, а через пару секунд отдернул их, встав на ноги и дружелюбно проговорив, стараясь замять словами возможное недовольство девушки: - Ну вот, порядок. Идем на пляж? – Остаток бинта перекочевал обратно в аптечку, та – в рюкзак Рэйвен. Лутцгер аккуратно сгреб полотенце, мыло и расческу в центр камня, на котором они лежали, и спросил: - Это можно забрать?

Raven Adams: Прикосновения не были неприятны сами по себе, хотя Рэйвен прекрасно отдавала себе отчет - босоногий наверняка предпочел бы держаться от нее на достаточном расстоянии после того случая, как она, подобравшись совсем близко, попыталась обезоружить его. Да и она сама, в общем-то, чувствовала бы себя гораздо комфортнее, будь она подальше от этого человека. Чем дальше - тем комфортнее, и желательно, чтобы расстояние измерялось в километрах. И все-таки за его движениями она пристально следила, если не глазами, то как будто телом, кожей, отмечая, как именно ложатся его пальцы на повязку, с какой силой натягивают бинт, когда удобнее убрать собственную руку, чтобы с одной стороны не уронить драгоценный компресс, а с другой - не мешать. Следила инстинктивно, не столько разумом, который безошибочно ей подсказывал, что Лутцгер делает это лишь чтобы побыстрее тронуться в путь, сколько параноидальным ощущением, будто что-то пойдет не так. Потому, когда Гробовщик, наконец, закончил и отстранился, она вдохнула чуть глубже и свободнее. Вот только он, будто рассчитывая не позволять ей сосредотачиваться на этом ощущении, положил руку на повязку, обхватил пальцами ее предплечье, то ли проверяя надежность компресса, то ли решив таким образом продлить физический контакт с пленницей. Рэйвен напряглась, недовольно сдвинув брови, но он убрал ладонь раньше, чем она успела среагировать. А потому девушка только неприязненно посмотрела в его сторону, когда он, будто пытаясь загладить этот момент, нарочито вежливо и дружелюбно подвел итог всей ситуации. Испытывающе глядя на Лутцгера, она молчала еще несколько секунд, прежде чем, наконец, произнесла, будто эхом к его словам: - Идем. Второй вопрос удостоился лишь неопределенного пожатия плечами, пока Рэйвен вставала на ноги, одергивала джинсы и майку, проводила руками по длинным волосам. Сначала хотела собрать их в хвост, но тяжелые пряди, привыкшие в основном к свободе, отозвались неприятной болью у корней - они достаточное время были убраны в косу, и теперь требовали, чтобы их оставили в покое. Потому Другая просто пригладила их руками и убрала за уши особенно непослушные прядки возле лица, заодно проверяя в движении, надежно ли держится повязка. Судьба предметов ее быта, судя по всему, не была ей особенно интересна - до тех пор, пока вещи находились во владении Лутцгера, она подчеркнуто для него не считала их своими. Оставь он их на камне возле ручья - и тогда бы промолчала. Но мужчина, видимо, истолковав ее реакцию по своему, уложил все в рюкзак и закинул его на плечи. Только глянув на Саида, Рэйвен невольно подумала о том, что, поменяйся он с босоногим местами, ей вряд ли пришлось бы рассчитывать на заботу и благосклонность араба - уж скорее он перевязал бы ей запястья за спиной, ничуть не заботясь о том, насколько туго затягивает веревку. Короткий благодарный взгляд на Гробовщика - и Рэйвен взялась за свою часть носилок. Бинт натянулся на напряженной мышце, еще плотнее прижимая листья к ранке. Спустя недолгое время путники, пытаясь выбрать удобный для обоих темп и невольно в этом подстраиваясь друг под друга, скрылись в лесу.



полная версия страницы