Форум » Архив игры » Станция "Гидра". Две клетки 03 » Ответить
Станция "Гидра". Две клетки 03
Game Master: Клетки, расположенные друг напротив друга, когда-то использовались для животных. В одной из них находится так называемое устройство Скиннера, предназначенное для выдачи испытуемому положительного стимула (еда) или наказания (электрический разряд) за выполнение определенного порядка действий. Устройство работает автоматически и не нуждается в контроле оператора. При нажатии на большую красную кнопку со значком ложки и вилки из динамика раздается голос "Предупреждение", второе нажатие дает тот же результат, при третьем нажатии испытуемого сильно бьет током. Помимо кнопки данная система имеет также педаль (в углу клетки) и "весы". Только при одновременном "нажатии" всех трёх объектов система подачи еды автоматически выдает печенье в форме рыбы, какие-то отруби и наливает воду в корыто. При этом играет музыка - короткий отрывок торжественного марша The Thunderer. За клетками, как и за многими объектами на станции "Гидра", установлено видеонаблюдение.
Ответов - 85, стр:
1 2 3 All
Kate Austen: Что-то сломалось. Или упало с высоты и разбилось. С громким звуком, так, что все услышали. На лице Кейт можно было прочитать все эмоции. Панический страх, непонимание, усталость, боль; слезы смешались с грязью, синяки под глазами выделялись на фоне бледной кожи, а веснушки стали еще заметнее. Девушка так и сидела на земле, когда Джеймса перенесли в другую клетку. Спутавшие волосы падали на глаза, пропитывались слезами и мешали девушке. Инстинктивно Кейт небрежно убрала за ухо. Хотелось обхватить себя рукам, так и сидеть. Не поворачиваясь и смотреть в стену. - Да, - минуту спустя ответила девушка. Встала с колен и повернулась к мужчине. У нее очень плохо получалось контролировать свои эмоции. Всё сломали, уничтожили "Другие". Они постоянно что-то забирали. С самого начала. Крали людей, безжалостно обошлись с Клер, а потом схватили и их. Забрали все вещи, которые были с ними в этом чертовом походе, лишили возможности выбора, лишили свободы и безопасности. Отделили от Джека, словно давали понять, что он уже точно рядом не будет. А самое главное - постоянно забирали Джеймса, уводили его куда-то, проделывали с ним что-то, оставляя девушке только страх. Постоянный страх, который читался в ее взгляде и с каждой потерей становился все больше, все непримиримее. Чуть не забрали гордость, но зато удалось урвать поцелуй и последнюю веру в то, что всё будет хорошо. Веру в то, что она не одна. - Спасибо, - негромко проговорила девушка, не смотря Джеймсу в глаза. И быть именно рядом. Чтобы никто, никто, не посмел у нее вновь отнять его. Может, это было и непохоже для Кейт, но одно она понимала точно: меньше всего ей хотелось вновь остаться одной.
Benjamin Linus: /Станция "Гидра". Джунгли/ Когда Бенджамин вышел к клеткам, уже ничто не напоминало о произошедшем здесь не так давно. Сломанный замок у Кейт заменили, пленников развели по своим местам и заперли, а Джерарда увели - быстро, оперативно. Проходя мимо клеток, лидер Других отметил разве что излишнюю подавленность Кейт, да явное физическое недомогание Форда - вырваться что ли попытался, что его шокером приложили?.. Последний отчаянный рывок?.. Бен только взглядом скользнул по обоим, не удостоив их ни единым словом, и прошел мимо, в здание станции. Уже там, поймав в коридоре одного из своих людей, передал ему сумку с кроликом, и продолжил путь до самого наблюдательного пункта. /Станция "Гидра". Наблюдательный пункт/
James "Sawyer" Ford: Правда? - Он окинул Кейт взглядом с головы до ног, подмечая ее неловкие движения, легкий беспорядок в одежде, беспокойно спадающие на плечи пряди волос, покрасневшие глаза, слезы. Сойер, разумеется, не ждал от нее, что она оправится от случившегося в мгновенье ока, но подавленность девушки заставляла его размышлять о том, что этот подонок уже успел с ней сделать, что сказать и чем пригрозить, о чем она теперь, вероятно, не станет ему рассказывать. Подобные угрозы ведь ваш конек? - с ненавистью подумал Сойер, провожая глазами Бена, который шел мимо, делая вид, что пленников не существует. - Почему бы теперь ей мозги не запудрить? И почему бы не подослать к ней этого морального урода, чтобы он ее, вашу мать, изнасиловал? Тоже припечатает. К счастью, Кейт отделалась испугом, иначе бы не было этого "Спасибо". - За что? - устало спросил Сойер, осознавая весь идиотизм вопроса. Слова благодарности, наверно, должны были стимулировать его самолюбие и делать Сойера в собственных глазах героем, отстоявшим честь любимой женщины, но он еще слишком отчетливо ощущал последствия удара током, чтобы не понимать, что в том, что Джерри не довел дело до конца, его заслуги мало. Это не он защитил Кейт, "спасибо" нужно было говорить тем двум ребятам, выволокшим отморозка из клетки после того, как Сойер залепил тому две жалких пощечины, которые этот ублюдок вряд ли запомнит. А героя-спасителя успокоили бы шокером в любом случае, в том числе - если бы они захотели продолжить вечеринку на троих. Сойер сжал кулаки. Отголоски недавнего гнева напомнили ему, что, если б не шокер, он бы, возможно, убил человека. Но именно это несостоявшееся "возможно" и будило ощущение беспомощности - ощущение, что он совершил то, что считал правильным, но от этого нет никакого толку.
Kate Austen: Кейт вопросительно посмотрела на Джеймса и поспешила обернуться, словно в ее клетке был еще кто-то, знающий ответ на вопрос мужчины. Девушка же думала, что ее совершенно спонтанное "спасибо" просто раствориться в воздухе, создав впечатление законченности разговора. Кейт даже не знала, почему решила заговорить. Следовало просто кивнуть Сойеру. И только через некоторое время заговорить, чтобы узнать, куда его уводили, что делали... Опять замкнутый круг. Уже сейчас девушка понимала, что всё начнется заново. Зародилось подозрение, что Джеймс ей ничего не расскажет, будет увиливать от правдивого ответа и продолжать ту игру, которую Кейт так не любила. Только с другой стороны лучше видеть молчащего, но живого Сойера. Именно живого. Наверное, только это не давало девушке задать свои вопросы. - Ты знаешь, - мягко и неуверенно произнесла она. Кейт на мгновение подняла взгляд на мужчину, но тут же опустила, словно сказала что-то неправильное. Ей не хотелось говорить о том, что было. Не хотелось даже думать. "От кого бежишь, Кейт? Зачем?.." - Когда они успели тебя увести? - девушка подошла к решеткам. И застыла, уже пристально смотря на Сойера.
James "Sawyer" Ford: Сойер-то знал, но легче не становилось. Благодарность из уст Кейт казалась даже неискренней и дикой. Не притворяйся, будто от меня есть какой-то прок, - хотелось сказать в сердцах, но Сойер вовремя притормозил. Жалость Кейт была ему не нужна, особенно - в этот момент, когда он сам вызывал у себя омерзение. И чем больше росло в нем это чувство, тем яснее становилось, что не из-за того, что у него закончились идеи для побега, Сойер так себя чувствует, а из-за того, что она вчера сказала. И это было еще омерзительнее. - Пока ты спала, - пожал он плечами. Сейчас Сойеру, видимо, предстояло сразу рассказать, куда его водили, чтобы не создавать впечатления, что Кейт тащит из него ответы клещами. - Они вели меня куда-то в джунгли, а потом развернули на сто восемьдесят градусов и потащили обратно, потому что кто-то отменил эту чертову прогулку по рации. Это был экспромт, но Сойер посчитал его убедительным. Можно было наплести, что его выводили на расстрел, как он и опасался, но это спугнуло бы птичку из клетки. А чтобы Кейт снова металась вокруг его тюрьмы, терзая замок, Сойер не хотел. Так что, это просто прогулка с неизвестной ему целью. Нет никакого второго острова. И безнадеги тоже нет. И этого бессилия. Сделай честные глаза и притворись, что все хорошо, приятель. Как ты умеешь.
Kate Austen: Кейт внимательно слушала Джеймса. Это помогало отвлечься от своих мыслей. Девушка не хотела оглядываться назад, не собиралась подпитывать страх и оставаться на месте. Она желала что-то изменить. Если у нее уже один раз получилось пролезть через прутья, то получится и теперь. Нужно просто захотеть, надавить на растущую с каждым часом уязвимость и тревогу, дать отпор ужасу и отчаянию. Но почему с этим нельзя бороться в одиночку? Собрать всю свою силу волю и выпустить ее на надвигающего врага, показать, что ты сильнее. Ты ловче, ты неуязвимее. И никто, никто, не сможет тебя сломить, как бы сильно не ударял по самому больному. Это должно было напоминать поединок, но девушка устала играть. Устала проигрывать. Она хотела просто выйти из игры, сбежать и чтобы никто не сумел ее остановить. Но в одиночку играть намного опаснее, тем более в грязную игру, которая может закончится слишком неожиданно. - Просто так сводили? - Кейт с негодованием посмотрела на Джеймса. Возможно, это и был отвлекающий маневр, чтобы Джерри смог спокойно сделать свое дело, но... Еще вчера присутствие Сойера не мешало охраннику вытворять свои противные вещи. Тем более двое людей, который привели Джеймса сами были в шоке от того, что творится в клетках. Где логика?! И неужели "Другие" с сегодняшнего дня решили вести совсем другую игру? Больше Кейт ничего не могла придумать, никак не могла сама себя объяснить, что же тут происходит. - И они ничего тебе не говорили? Кто отменил? Ведь из-за чего-то? - посыпались вопросы, которые девушка произвольно озвучила. Она действительно волновалась. За всех. Ведь если Сойера куда-то вели, а потом отставили "прогулку", то этому есть причина.
James "Sawyer" Ford: По лицу Кейт было заметно, что она не верит его истории, но Сойер знал, что обосновать свое недоверие она ничем не может - к его лжи было довольно сложно подкопаться. Осталось только закинуть какую-нибудь мелкую подробность, для пущей убедительности. Ложь больше похожа на правду, если она конкретна. Главное - не дать Кейт понять, что им угрожает неминуемая опасность, или что у Других какие-то проблемы, которые могут сыграть в пользу пленников. Не создавать стимула для побега. - С какой радости им мне это говорить? - развел руками Сойер. - Проще заткнуть меня прикладом в спину. - Он помолчал секунду, словно что-то припоминая. - Из бубнежа по рации я понял только, что эти два вертухая были нужны в другом месте в тот момент. Для чего - они по обратной дороге не обмолвились между собой и словом. Я хотел попытаться их расколоть на прощание, но меня отвлекли. - Произнося последнее, Сойер не заметил сарказма в собственном голосе, намекавшего на то, что он начинает срываться. Срываться на самого близкого человека, случайно попавшего в радиус поражения его отчаяния, человека, который не виноват в том, что все, что Сойер может для них сделать - это ждать у моря погоды. И врать.
Kate Austen: Надо было довериться. Кейт нутром чувствовала, что надо перестать нажимать кнопку "недоверие", перестать так вопросительно смотреть на Джеймса и ждать каких-то объяснений. Здесь всё просто, как всегда просто. "Другие" не отчитываются за свои действия, тем более за слова. Им ничего не стоит повернуть ситуацию так, что ты, именно ты окажешься в дураках. Неужели стоит привыкнуть? Примкнуть к тем, кто будет положительно кивать на любую просьбу врагов, опасаясь за свою жизнь? Да какая это, черт возьми, жизнь, если не можешь принимать решения за себя? Только за себя. Отличное правило, с которым жить очень просто, но... и очень больно. Особенно когда хочешь помочь любимому человеку, а он тебя попросту не хочет слушать... Проходили. Много раз проходили. И как-то выживали. - Но, пожалуйста, только не в этот раз... - Думаешь, что-то серьезное? - спустя минуту спросила девушка, искоса наблюдая за мужчиной. Она хотела отключить свои подозрения. Хотела настроиться на то, что скоро они придумают план побега. Уже вместе придумают и сделают все возможное, чтобы не сидеть в этих клетках. Девушка только не знала, что сейчас думает Сойер о бегстве.
James "Sawyer" Ford: Еще на пару мгновений Сойер задержал на девушке испытующий взгляд. О чем она думала, спрашивая это? О том, как бы воспользоваться проблемами Других и улизнуть отсюда? О Джеке, побегом которого, возможно, все сейчас заняты, который найдет и спасет их обоих? Эта мысль не вселяла в Сойера ни надежды, ни оптимизма, говоря: "И против доктора ты - лузер". Надеялась ли Кейт на то, что кто-то из их лагеря нашел их наконец? Невозможно. Поэтому пусть по его спонтанной легенде все будет тихо. - Если бы так было, все здесь стояли бы на ушах, включая ублюдка, который к тебе пристал, - проговорил он, поднимаясь на ноги, и принялся колдовать с рычагами, обеспечивающими доставку еды. Кейт наверняка проголодалась, да и Сойер ощущал, что его организму не хватает энергии. Другой вопрос - нахрена эта энергия? - К тому же, эти два придурка были спокойны как танки. Если припекает, это сложно симулировать, - продолжил он после того, как отгремела бодрая музыка, никак не вязавшаяся с его душевным состоянием. Сойер просунул руку с рыбной печенюшкой между прутьями клетки, предлагая ее Кейт.
Kate Austen: Девушка чуть не вздрогнула, когда Джеймс ответил на ее вопрос. Странное чувство, когда ты уже пережил что-то настолько плохое и даже губительное, а через некоторое время кто-то упоминает об этом. Упоминает в прошлом, и без каких-то намеков или попыток вновь причинить боль, а просто, как сам факт - всё равно где-то глубоко внутри все сжимается. Можно дернуться вперед или в сторону, чтобы никто не увидел реакции. Но ты будешь знать, что вряд ли скоро забудешь то, что лучше бы никогда, никогда не запоминал. Кейт мысленно проклинала себя за то, что возвращается в прошлое, чуть не тонет во воспоминаниях, хотя лучше всего поставить точку. Но слишком много в ее жизни точек, которые образуют собой бесконечные многоточия... - Но они профессионалы во лжи, - заметила Кейт, протянув руку сквозь решетки. Печенюшка тут же оказалась в ее руке. Девушка вертела ее в руках, словно не решалась откусить. - Это ты не будешь отрицать? Наконец, Кейт подняла настороженный взгляд на Сойера.
James "Sawyer" Ford: - Да, этого у них не занимать, - усмехнулся Сойер, коротко взглянув на Кейт. У него получилось изобразить на лице оптимизм - видимо, то, что девушка не показывала явного недоверия, подбодрило его. Чем больше и дольше тебе верят, тем удобнее, приятнее и легче лгать, тем охотнее ты идешь на обман, тем больше у тебя возможностей при этом расслабиться, не следить за каждым своим словом, не придумывать отчаянных и обреченных на разоблачение экспромтов, тем больше ты уверен в себе, открыт и тем убедительнее. Ты не просто плетешь ложь, ты живешь эту ложь. - Но и я не лыком шит. Ложь - моя профессия, я кое-что понимаю. - Сойер сыграл самодовольство. В действительности ему на ум пришла фраза Бенджамина "Ты хорош, но мы лучше", напоминая ему о его убожестве. Вот так он и закончит свою карьеру лжеца: с сознанием того, что его самого облапошили и извиваясь ужом на сковородке, изображая бесполезную ложь во спасение для любимой женщины. Последнее, что он сделает в своей жизни - ложь самому близкому человеку, которая тем болезненнее и убийственнее для Кейт, что она вскроется, рано или поздно. "Вознаграждение," - и снова радостная музыка. Из ржавого механизма, который только играет оптимизм. Сойер взял из кормушки печенье и надкусил.
Kate Austen: Чувство голода дало о себе знать. Даже держа в руках эту "еду", которая предназначалась для животных, Кейт не поморщилась и не откинула в сторону сухой обед. А что еще делать, когда только животные инстинкты помогают выжить? Ничего человеческого не осталось уже давно. С самого первого дня пребывания острове. Девушка со вздохом надкусила рыбье печенье, при этом внимательно слушая Джеймса. И боялась пропустить хотя бы какую-то информацию, а хуже того - звук шагов, или чужие голоса. - Но даже зная, что они лгут - приходится верить, - через некоторое время проговорила Кейт. Вспоминая и вспоминая все слова, которые ей пришлось услышать из уст "Других". И осознание того, что ты ничего не можешь сделать - вот правда. Девушка отломила еще небольшой кусочек и положила в рот. После того, что она сказала, можно было ставить крест на вере, крест на надежде, крест на свободе. Но несмотря на это, оставалась лишь вера в то, что скоро всё изменится. И у них будет шанс спастись.
James "Sawyer" Ford: - Я не верю, я принимаю к сведению, - пожал плечами Сойер. Сложно вжиться в роль, когда ты не состоянии обмануть самого себя, когда тебя воротит от показной уверенности в собственном голосе и в каждом движении - в том, как ты садишься, приваливаешься спиной к боковой стене клетки, снова надкусываешь печенье. Вкус песка. Сухого, мелкого, который на пляже так же хрустит под босыми ногами, как сейчас на зубах. И рассыпается так же. Сойер отрешенно потеребил край печенья, и небольшой кусок превратился в крошку, которая посыпалась на землю, как песок сквозь пальцы. Со всеми их надеждами произошло тоже что-то подобное. Хотя, не со всеми. Кейт еще надеется, поддерживает беспредметный разговор об абстрактных материях, веря, что он имеет какой-то смысл, выдерживает сейчас его молчание. А Сойеру необходимы эти чертовы театральные паузы как передышка, потому что одновременно думать о том, что им обоим скоро конец, понимать, что они чужие люди, злиться на Кейт за вчерашние слова и строить из себя прежнего уверенного Сойера, в которого Остин верит явно больше, чем тот того заслуживает - как бомба, тикающая у него в голове. Закончив трапезу, он задумчиво подобрал с земли пятидолларовую банкноту, трехэтажным образным выражением поминая Михаила, который пренебрежительно бросил эти деньги ему в лицо, и думая о нем как о первоисточнике всех своих бедствий, злясь, что это верно лишь наполовину, ненавидя русского от этого еще больше. В его воображении Бакунин заслуживал хорошего красивого выстрела, который превратил бы его лицо в беспорядочное скопление костей, мяса, кровавой кашицы и остатков черной повязки. Злоба шептала на ухо, что рука у Сойера в этот раз не дрогнет, просто не имеет права, как он не имеет права колебаться, как тогда в Сиднее. Мечты, мечты. Все, что ему удастся - с суровым напряжением на лице обезобразить физиономию Линкольна жестким сгибом вдоль купюры. В одной дрянной книге Сойер однажды прочитал, что в периоды отчаяния лучше иметь какое-нибудь хобби, чтобы занять и руки, и голову. Может быть, поэтому он сделал еще несколько сгибов, и деньги в его пальцах трансформировались в бумажный самолетик, словно по какой-то злой иронии. А если я сделаю тысячу долбанных журавликов, я спасу свою шкуру? - саркастически подумал Сойер, с раздражением отшвырнув самолетик прочь. Тот не поймал ветер и с хрустом уткнулся в землю в нескольких сантиметрах от клетки напротив. Остановив на пару секунд взгляд на сложенном листке, Сойер подметил, что было бы эпично, если бы он загорелся и развалился на куски.
Kate Austen: Разговор исчерпал себя. Как и всегда. Пара фраз, полученные или не полученные ответы, легкая грусть и отвод взглядов в сторону. Всё всегда кончалось одним и тем же. Словно Кейт и Сойеру не о чем поговорить, не о чем подумать, да и вообще лучше не разговаривать. Сидеть по своим углам и ждать, когда случиться что-то на самом деле стоящее, чтобы посмотреть друг на друга, вновь ощутить страх и понять, что на самом деле должны быть вместе. Только сейчас их объединяло молчание. Вязкое, тяжелое, и даже неприятное. Говорят, что дела намного действеннее слов, но девушке хотелось обратного. Лучше разговоры, длинные беседы, и эмоции и чувства. Лишь бы нарушить звон этой громкой тишины. Стоя у самых решеток и наблюдая за Джеймсом, Кейт представляла себя маленькой девочкой. Той самой, которая еще недавно радовалась беззаботному детству, резвясь с Томом на улице. И эта картина моментально предстала перед девушкой. Вот ей десять лет, она открывает занавеску и за окном видит друга, который машет ей и зовет гулять. И эта улыбка, позитивный настрой и выражение лица, говорящее, что все будет хорошо. Нужно лишь выйти из этого дома, который напоминает клетку. Как только выйдешь - сможешь забыть ссоры, недетские слезы и обиды. Улица и лето создано для того, чтобы радоваться жизни, а не сидеть под замком... Том подбегал к окну, вертел своим глупым самолетиком, который итак постоянно носил собой, а девочка почему-то улыбалась. И на душе становилось намного легче, приятнее... но... Джеймс запустил в землю этот чертовый хрупкий самолетик и невольно Кейт вздрогнула. Вновь нечеткие границы прошлого и настоящего, которые, кажется, слились воедино. Девушка сделала шаг назад, но взгляд был прикован к бумажному самолетику. Уже грязному и помятому, и совсем скоро на него наступят и раздавят, даже не заметив. - Когда кто-то из них придет, я попрошу встретится с Джеком, - серьезно проговорила Кейт, даже не взглянув на Сойера. Мысли вслух, которые способны разрушить иллюзии и воспоминания, потому что ничто так не бьет и не возвращает в реальность, как разговоры о будущем.
Game Master: Двое Других с ружьями наперевес приблизились к клетке Кейт Остин, едва ли взглянув на Форда, которого не так давно именно они водили прогуляться по берегу и джунглям. Один из них отпер дверь и вошел в клетку, другой остался снаружи, держа направленную в сторону пленницы винтовку стволом вниз, так, чтобы можно было легко вскинуть и выстрелить, если вдруг пленница задумает сделать какую-либо глупость. Алдо протянул Кейт мешок. - Надень на голову, - негромко произнес он. И чуть погодя добавил. - Пожалуйста. Вроде бы просьба, но сомневаться не приходилось - это был приказ. И как бы Кейт не сопротивлялась, ей придется подчиниться рано или поздно. Не оденет сама, добровольно - они применят силу, но вонючий грязный мешок все равно окажется у нее на голове, лишая зрения, приглушая звуки, позволяя дышать воздухом с примесью пыли...
Kate Austen: Когда к клетке стали приближаться пара "других", Кейт осторожно сделала шаг назад. Новая привычка, выработавшаяся не так давно. И все благодаря одному неприятному типу, который вновь показал ей, что такое настоящий животный страх. Девушка не проронила ни слова, пока охранник открывал клетку, а второй готов был направить на нее свою винтовку. Взгляд лишь скользил по их лицам. И Кейт боялась повернуться к Джеймсу, чтобы вновь увидеть то отчаянное выражение лица... Нет. Больше никогда. Никогда... - Думаешь, я этот мешок надену на голову за "пожалуйста"? - резко спросила девушка, не собираясь подчиняться охраннику. Она не хотела выполнять их просьб, которые больше всего были похожи на приказы. Зачем создавать иллюзию, что у них есть выбор? Такова игра, где "другие" - хорошие ребята, спешащие на помощь? Нет, этому она верить не будет.
James "Sawyer" Ford: Или с трупом Джека, - мрачно добавил Сойер про себя. Вот уже второй день о судьбе Шепарда не было слышно ровным счетом ничего, и это все-таки наталкивало на мысль, что слышать уже больше и не о чем. Быть может, доктор, по своему обыкновению, оказал сопротивление, дал волю своему долбаному упрямству и сгинул при попытке побега. Какая, однако, была бы бесславная смерть для человека с такими амбициями. А их с Кейт пока только запугивали. Что же мешало и Джека использовать для этих целей, будь он жив? Пригрозить убить или пытать, чтобы получить нужную психологическую реакцию. Веснушка купилась бы, - подумал Сойер с тоской, понимая, что совсем не хотел бы видеть выражение ее лица при этом, ведь на нем отпечатается такое же беспокойство и жалость, которые принадлежали ему, или, еще хуже, там отразится помимо них что-то еще, от чего он еще нетерпеливее будет ждать той минуты, когда томительные часы заключения завершатся жирной точкой у него между глаз. - А док на моем месте вел бы себя умнее, умнее, черт бы его побрал, - вновь добавил Сойер про себя со скрытым раздражением. - И ты правда думаешь, что они будут тебя слушать? - невесело и едко усмехнулся он в ответ на пожелание Кейт и сразу же нахмурился: Накаркала, твою мать... К клеткам приблизились двое Других и попросили Кейт надеть на голову мешок, намереваясь куда-то вести. Сойер вскочил и шагнул к решетке, словно внутри него сработала пружина. - Эй, чего надо? - Вопрос, на который никто не станет отвечать, заданный, лишь бы отвлечь внимание на себя, чтоб отдалить момент, когда от него глумливо отмахнутся как от зудящего комара и утащат испуганную и заплаканную Кейт в неизвестном направлении, когда ему останется лишь наматывать круги по опостылевшей клетке и уповать на то, что не все Другие - такие как Джерри. Идиотизм и тщетные надежды. Надеяться - это Сойер уяснил еще с младых ногтей - можно только на себя. Но и сам себе он сейчас был не помощник.
Game Master: Алдо обернулся и бросил на Джейсона недовольный взгляд. - Проспорил, - слегка улыбнулся тот. - Я ж тебе говорил, что сама она мешок не оденет, как ни проси. Теперь придумывай как будешь целовать доктора Берк. Недовольно хмыкнув из-за проигранного пари, заключенного пару минут назад по дороге к клеткам, Алдо опять повернулся к Кейт. - Я надеялся, что наденешь, - пожал плечами мужчина. Затем схватил ее за предплечье, свободной рукой быстро и ловко натянул мешок на голову и подтолкнул к выходу из клетки. - Не подглядывать, и без глупостей, - предупредил он девушку. - Если попытаешься сбежать - хуже будет только тебе же. Шокер у меня с собой. Пока Алдо выводил девушку из клетки, Джейсон мирно смерил взглядом Сойера, засуетившегося в своих аппартаментах точно макака в зоопарке, завидевшая людей. - Жри печеньки, - дружелюбно посоветовал он. - И не выпендривайся.
James "Sawyer" Ford: Тощий долговязый Другой накинул мешок на голову Кейт так быстро, что они не успели обменяться прощальными взглядами. Впрочем, Сойер видел, что девушка и не смотрела на него, с вызовом взирая на тюремщиков, пряча свой страх. Страх оказаться в душной темноте. Страх остаться на свету и встретиться с ним глазами. Поэтому за несколько секунд до того, как лицо накроет грубая ткань, лучше отвести взор и игнорировать Сойера, как будто его нет. Есть оптимистичный план прорваться к Джеку, а свинцового отчаяния, которое передается от угрюмого соседа по камере? пускай не существует. Посмотри же на меня. Против собственной воли Сойер начал думать, что это последний раз, и он беспомощно стоит, впечатав ладони в железо, пока у него отнимают самое дорогое. И у него опять не повернется язык сказать, что все будет хорошо, потому что в данный момент ложь не кажется ему ни действенной, ни уместной, ни романтичной. - Кейт! - воскликнул он запоздало и понял, что выдал свое волнение, которое девушка так боялась увидеть - назвал ее по имени, забыл напялить маску, которая сказала бы "Веснушка". - Куда вы ее ведете?! - Молчание и насмешливое "не выпендривайся". Несколько шагов вслед Другим, пока на пути не встала боковая решетка клетки. Глухая ярость и напряжение в сжатых пальцах. Удаляющиеся фигуры девушки и двух конвоиров. Только попробуйте не вернуть обратно - с того света достану, - проскрипел зубами Сойер, не спуская с троицы глаз, пока та не скрылась из виду.
Raven Adams: /Станция "Гидра". Поселок/ Впереди показались клетки. Где-то внутри отстраненно шевельнулось и затихло воспоминание про Кейт и Эдварда... Кажется, все это было так давно, невыразимо давно. В другой, в прошлой жизни. Когда она не была вынуждена приносить себя в жертву Другим. Когда никто ни о чем не знал... Рэйвен вышла на площадку между клетками и машинально скользнула по ним взглядом. Странно, но клетка Остин пустовала. Интересно, куда ее увели. ...Разве действительно интересно?.. Нет. Плевать. Девушка перевела взгляд на Форда, по которому легко читалось беспокойство. Ну конечно, соседку увели, и слова не сказали... Привычный почерк Других. Впрочем, недолго еще Джеймсу Форду терпеть выкрутасы хозяев острова. Насколько Рэйвен знала Пиккета - тот если что решил, то не отступится. И даже Бен не в силах абсолютно все проконтролировать... Взгляд девушки на мгновение стал более внимательным - в конце концов... может быть, она последняя, кто видит этого человека в живых. Странное ощущение. Обычно она видит покойников после смерти, и впервые - до... Рэйвен отвела глаза и ускорила шаг, намереваясь пройти мимо пленника не затевая бессмысленных разговоров.
James "Sawyer" Ford: Сойер жалел, что у него нет тех самых часов, за которые он так по-детски вчера выдавал пульсомер, потому что через несколько минут после ухода Кейт и охранников он перестал чувствовать, как течет время. Меряя клетку неровными переминающимися шагами, он и понятия не имел, прошло ли пять, сорок минут или час с тех пор, как ее увели. Это превращало его в комок жил, в середине которого нервно стучало сердце, в такой же ловушке, как и его хозяин. Время тоже строило свою тюрьму, которых и так хватало на этом клочке земли. Бенджамин был не дурак, что сравнил его с Алькатрасом. Увидев Рэйвен, Сойер сработал как пружина, не думая, ни насколько жалко выглядит, ни насколько бесполезны его вопли - девушка явно намеревалась прошествовать мимо, удостоив пленника лишь взглядом, которым смотрят на мебель. Не по его душу она пришла, это было видно сразу. - Эй! Где она?! - выкрикнул он, не до конца соображая, что Рэйвен сейчас просто кинет на него насмешливый взор и уйдет прочь. Так они все делают. А еще она может не знать ни о местонахождении Кейт, ни о том, о чем Сойер на самом деле хочет спросить - что с ней. Но он прекрасно помнил, как Рэйвен о чем-то шепталась с Кейт накануне, и это повышенное внимание Адамс к девушке вызвало у него желание вытрясти из Другой ответы, чего бы это ни стоило. Только с помощью одного мата это не провернуть, - подумал Сойер саркастически.
Raven Adams: Рэй запнулась со следующим шагом, будто бы споткнувшись от слов пленника. Повернула голову и вновь посмотрела на него. Наверное, будь она в иной ситуации, внутри шевельнулась бы жалость - иррациональная, бессмысленная... так жалеют бродячую собаку, идущую следом с умоляющим взглядом - просто со стороны, отдавая себе отчет, что сделать что-либо для этого существа ты не сможешь, да и времени нет возиться. Пожалел мысленно, и пошел дальше... а что той собаке с твоей жалости?.. Так и Рэй - даже если бы ей было жаль Джеймса Форда, она ничего не смогла бы для него сделать. Ни для него, ни для его соседки и подруги, за которую он так переживает сейчас. Но ей не было жаль... Словно бы жалость и все прочие чувства Рэйвен не доплыли до Гидры... утонули там, в проливе. Вместе с частью нее самой. Той частью, что еще была человеком... А то, что осталось - вполне подойдет для беспрекословного исполнения приказов Бена Лайнуса. Большего и не нужно. - Я не знаю, - холодно ответила Адамс, прямо глядя на пленника. И слегка вскинула изогнутую бровь - что-нибудь еще?.. Или уже займешься своими делами, и перестанешь меня отвлекать от моих?..
James "Sawyer" Ford: Ответ Другой был предсказуем, только вот Сойер полагал, что она непременно уйдет, если у нее есть еще какие-то дела, кроме как смотреть, как он безуспешно пытается получить хоть какую-нибудь информацию. Однако Рэйвен замялась с этим своим беспощадным "не знаю", и это автоматически означало для Сойера, что она намерена поиздеваться. Это был вызов. Вызов на игру, от которой Сойер уже устал, но и спасовать тоже не мог. Не хватало еще облажаться в словесной дуэли с бабой, чтобы окончательно утратить всякий кураж. Я не ноль. Я в долгу не останусь. И кто бы сейчас за нами не наблюдал, ему будет весело, - покосившись на видеокамеру на столбе над их головами, зло подумал он. - Как же, как же, - усмехнулся Сойер, подойдя к решетке так близко, как только мог, и жалея, что не может схватить собеседницу за руку. - Сначала ты за ней увивалась и чуть не напугала до смерти, а теперь изображаешь наивняк? Думаешь, я не просек, что тебя приставили к Кейт песочить ей мозги? Не держи меня за идиота. Он поймал себя на мысли, что общение с этой девушкой для Кейт было бы лучшим вариантом из имеющихся в наличии. Бенджамин. Дэнни. Джерри, мать его. - Говори правду.
Raven Adams: По лицу Рэйвен скользнула тень. Этот человек готов видеть в любых действиях Других лишь угрозу, тщательно спланированную игру. Словно все, чего они хотели - любым способ навредить выжившим, чего бы это ни стоило. Кем они были в глазах Форда? Одичавшими хищниками, которым в руки попала новая добыча? Изощренными садистами, соревнующимися друг с другом в выдумывании новых методов пыток?.. Удар следовал за ударом с двух сторон, от двух лагерей, и каждый норовил ударить все сильнее. Но и прогибаться под отчаявшегося пленника она не будет. Тем более - не сейчас... Внутри всколыхнулась волна раздражения, а натянутые до предела нервы не были способны ее сдержать. Тот, кто начал с оскорблений и обвинений, их и получит в ответ... - Тебя держат лишь за того, кем ты позволяешь себе быть, - холодно отбила Рэйвен, хотя в голосе ощутимо послышалось напряжение. - Слишком привык врать сам, что не веришь? - и дальше, невольно позаимствовав сарказм у Бенджамина. - Сколько вариантов правды я должна сказать, чтобы тебе хватило? Умом она понимала, что затевать словесную перепалку с человеком, который уже доведен до звериного инстинкта нападать на все, что движется, поскольку оно может гипотетически означать опасность, неправильно. Но эмоционально он ее уже зацепил, и выдержки не хватало, чтобы остановиться - словно бы умение держать себя в руках за последние пару дней износилось, истончилось, как старая часто используемая тканая вещь. Самоконтроль давал сбой. Она была на грани. Они оба были на грани.
James "Sawyer" Ford: Черт тебя возьми, сука, - Сойер не знал, что раздражало его больше: невозможность получить ответ, который его бы устроил, то, что эта брюнетка бросала ему вызов, или то, что от этой беседы не было толку, и она превращалась в театр на потеху невидимым наблюдателям. Он снова покосился на камеру. - Если у вас нет паранойи, это еще не значит, что за вами никто не следит, вашу мать. И эти невидимые наблюдатели знали, знали, сволочи, что сейчас он, не получив ничего и оставшись в фатальном проигрыше, попытается унизить Рэйвен, расходуя попусту красноречие и попивая собственный яд. И это самый щедрый утешительный приз, на который он может рассчитывать. - Неумелая брехня, повторенная дважды, тоже правдой не становится, - саркастически парировал Сойер, намекая на то, что по-прежнему не верит в ее святую непричастность. - Наверно, ты права, подруга: надо тебе валить отсюда, а то не хватит времени на то, чтобы бегать по поручениям этого вашего Бенджамина. Они знают, что сейчас он смерил девушку с презрением и отвернулся в полоборота, давая понять, что то, о чем он спрашивал, заботит его не настолько, чтобы ввести в отчаяние, и он может закончить бесполезный разговор тогда, когда захочет. Знают, что ему больше нечем крыть, кроме этой желчи. Знают, что он лучше выставит себя козлом, чем слабаком, и на этом же погорит. Знают, что обычно он за словом в карман не лезет. Знают, что означают его нападки на Рэйвен - именно отчаяние.
Raven Adams: Рэй не изменилась в лице, только в глазах на мгновение мелькнуло затравленное выражение - Сойер попал в самую точку. Разве только что "шестеркой" не назвал. Постеснялся или просто в голову не пришло?... Скорее уж второе... В какой момент она окончательно потеряла самоуважение, став полностью покорной тому, кто предал ее прошлую жизнь? До того, что готова оставить всякие попытки бороться, и сама собирается войти в клетку, замок на которой защелкнет пока еще ничего не подозревающий Бенджамин. Но есть ли смысл задумываться об этом сейчас, от зло брошенного пленником обвинения... сейчас, когда она уже на полпути, и время ведет обратный отсчет. По крайней мере она жива. А вот Сойер... уже не очень. Что ж, если пошли удары ниже пояса, она тоже найдет чем ответить. И даже без особых последствий - не Рэй же его убьет, никак не будет причастной. А жалости и человеколюбия, которые могли бы удержать девушку от отравления последних часов жизни Форда, уже давно не осталось. У нее тоже - всего несколько часов... в чем-то они даже похожи, правда? - Пожалуй, так и поступлю, - ядовито ответила Адамс. - Только сначала скажу тебе еще кое-что... Она подступила ближе к клетке, на расстояние вытянутой руки, с трудом удержав себя от того, чтобы подойти вплотную - это было небезопасно. Разум уже слабо контролировал ситуацию, но инстинкты еще работали. Лицо девушки стало похоже на маску, только глаза, потемневшие от бурлящих внутри противоречий, не выпускали Сойера. - Ты сегодня умрешь, - жестко заключила Рэйвен. - Не верь, если не хочешь, но когда Дэнни приставит к твоему виску пистолет и выстрелит - поверить придется. Вот теперь они на равных. И можно еще раз пересмотреть целесообразность философии про живую собаку и мертвого льва. Хотя в том, что Сойер - лев, Рэйвен очень сомневалась...
James "Sawyer" Ford: Сегодня?.. - Сойер едва заметно сглотнул, чувствуя, как изнутри его пробрал неприятный холод. - Уже списали со счетов, быстро работают, сволочи... Или ты просто пытаешься взять меня на понт? - Он спрятал страх за испытующим взглядом, в котором отчетливо читалась и ненависть. Что если Рэйвен снова меряется с ним силой, пытается запугать его, ввергнуть в панику, чтобы камера показала потом, как Сойер будет действовать - ударится сломя голову в бега с нулевым результатом или останется здесь покорно дожидаться своей участи. И ответ очевиден - боковым зрением он зафиксировал соседнюю клетку, угрожающе пустую - он застрял здесь до тех пор, пока не прояснится вопрос "как насчет Кейт, если меня уже пускают в расход", который волнует его теперь еще больше, чем раньше. Черт побери, безоговорочно Сойер поверил бы только обещанию из уст Дэнни Пикетта собственной персоной, однако невыгодных обстоятельств было предостаточно, чтобы посеять в его душе сомнения. То, что холодно пообещала ему Рэйвен, казалось слишком предсказуемым, логичным и реальным. А если это не концерт, и меня правда прикончат? Мысль останавливалась, натыкаясь на бездну, которая не вызывала ничего, кроме содрогания. Это пугало до смерти и раздражало до дрожи в сжатых кулаках. - А последнее желание? - саркастически прорычал Сойер, и это было плохо похоже на усмешку. Ты меня все равно не достанешь, - говорил его тон, - поэтому вали. Толку от тебя как от козла молока, - нахмурился он, понимая, что тоже не получил от Другой ничего, кроме сомнений, с которыми Сойеру теперь жить до ближайшего заката.
Raven Adams: Саркастично вскинутая бровь была ему ответом. Кто ты такой, чтобы брать тебя на понт? Мы играем в опасные игры, но играем только с живыми. Не с трупами. Даже если в груди у этих трупов все еще бьется сердце… оно ведет обратный отсчет. Рэйвен склонила голову на бок и чуть прищурила глаза, глядя на пленника. Если он и не поверит, его последние часы будут отравлены сомнением. И острой жалостью в конце – оттого, что так и не решился поверить. А ведь она не лгала. Но всего труднее принять именно правду. Кому, как ни Форду это знать. Кому, как ни Рэй. Его ненависть ощущалась почти физически – холодом на коже, иглами, проникающими внутрь. И мешалась с чувством презрения, которое девушка невольно испытывала сама к себе за принятое несколько часов назад решение. Вместе они создавали невыносимый коктейль, в котором приходилось барахтаться Рэй, из последних сил старающейся никак не выдать то, что она тонет в нем, захлебываясь и ненавистью Форда, острой, словно соус чили, и горьким с кислинкой презрением. Но пленник этого не узнает. И никто не узнает, что спустя недолгое время она умрет, утонет в этом омуте… А то, что продолжит существовать, уже не будет Рэйвен Адамс, хотя имя останется прежнее. - Рыбку лови, - она указала глазами на медвежий аппарат, из которого подавался корм для животных и рыбная печенька. – Поймаешь золотую – будет тебе желание. Счастливо, – хватит, хватит этого разговора, достаточно… она развернулась и зашагала к зданию Гидры. В тоне Рэйвен не было издевки, которая была в словах. Словно и не хотела она унижать и добивать приговоренного к смерти пленника. Словно отбила сарказм Сойера автоматически, без желания навредить, без цели поглумиться, а только чтобы не позволить ему оказаться победителем в словесной потасовке. Только чтобы не навесить на себя еще и полное ощущение беспомощности, когда даже сидящий в клетке смертник сделает тебя всего парой слов и уничтожающим взглядом. Пусть ей самой осталось совсем недолго, но она еще жива… /Станция Гидра. Наблюдательный пункт/
Kate Austen: Больше Кейт не сопротивлялась. После того как ее схватили в аквариуме, вновь надели мешок, уволокли в непонятном направлении, девушка не произнесла ни слова. Наверное, где-то внутри чувствовала, что сейчас - это еще не плохо, это всего лишь предупреждение о том, что будет дальше. Кейт помнила и слова Бенджамина на завтраке, который для нее приготовили, что эти недели будут очень неприятными. Следовало ожидать, что все так и будет. Иначе - слишком глупо. Если запугивать, то по настоящему. Если мучить, то тоже. Надо было давно привыкнуть, что в безобидные игры здесь давно не играют. Через некоторое время охранники остановили ее. Пока один гремел ключами, второй снял с головы Кейт мешок и подтолкнул к клетке. Дом, милый дом? Еще недавно эти слова звучали совсем в другом месте. И при других обстоятельствах. Тогда казалось, что все на самом деле будет хорошо, а дом защитит их всех. Девушка прошла внутрь. Не издала ни единого звука. Впрочем, как и охранники, которые поспешили скрыться из виду. Кейт сделала осторожный шаг вперед, затем подняла неловкий взгляд на Джеймса и... снова молчание. Девушка не могла смотреть ему в глаза, не то чтобы говорить с ним. Не было слов, которые бы связались в что-то понятное. В голове билось только одна отчетливая фраза: "Мы убьем Сойера. Мы убьем Сойера", где-то вдалеке еще слышался крик Джека... И все. Ничего.
James "Sawyer" Ford: - Чтоб вы сдохли. - Как вам такое последнее желание? В отличие от шпильки Рэйвен, "золотую рыбку" Сойер мрачно проигнорировал. Когда динамики разразились издевательски бодреньким маршем, он только кое-как окатился по пояс водой из под крана, напился, но к еде не притронулся. Если девица не гонит, ваш подножный корм мне больше ни к чему, - с ненавистью подумал Сойер, натягивая грязную рубаху. На самом деле ему просто кусок в горло не лез от мысли о том, что сказала Рэйвен, крутящейся в его голове как виниловая пластинка, и о том, что, даже если он дотянет до утра, здесь его ожидали часы бесполезного заточения в звериной клетке до полного отупения. Не та жизнь, которой стоило дорожить. На воле, в лагере - первобытный уклад, который будет мирным лишь до тех пор, пока не кончится жратва или кого-нибудь опять не прикончат Другие. Тоже не та жизнь, которой можно было бы дорожить. На большой земле, в реальном мире он, возможно, сядет в тюрьму, потом найдет хитрый способ оттуда слиться, потом заживет как раньше, кидая лохов и лохушек всех мастей, последних - с гораздо большим удовольствием. Не та жизнь, о которой стоить горевать. И не та жизнь, которой стоит гордиться. Но разум цеплялся, за все и сразу, и это было унизительно до зубовного скрежета. И не было бы так мучительно, если бы цеплялся Сойер только за это. Если меня пустят кормить червей, что станет с Кейт?.. Он подался вперед, когда девушку привели обратно - взгляд снова исследовал каждый участок ее влажного, опаленного солнцем тела, на котором, к счастью, не заметил следов побоев, только испуг в глазах вместо смытой слезами былой уверенности. Испуг намекал: что бы девушка ни ответила на его безмолвное жалостливое "Как ты?", все не хорошо. Несмотря на то, что она жива. Жива - слава богу. Но там что-то произошло, чую печенью, и это связано с моим приговором, или я совсем спекся в этой дыре. - Хэй, - проговорил Сойер глухо. Скрыть напряжение в голосе у него не вышло, как не вышло и сдержаться и не спросить: - Что у нас плохого?
Kate Austen: - Всё плохо, - хотелось ответить Кейт. Выпалить это без раздумий, даже с криком в голосе, потому что последние полчаса она молчала. Ни одного слова или же слабый шепот, который только и мог услышать Джек. Но было ли это сейчас важно? Она снова здесь. И снова видит Сойера сквозь ржавую решетку, пытается обдумать, что делать дальше, но, похоже, замкнуть этот круг так и не удастся. Если только... если... Джек не сделает то, о чем его просят "Другие". И если они же не нарушат свой договор. Когда они получат то, что хотят, неужели им будет до них? Это же сделка, нечестная сделка. И кто сказал, что справедливость восторжествует? - Я видела Джека, - негромко ответила Кейт, затем осторожно присела на бетонный отступ, смахнула копну волос за плечо и, наконец, заглянула Джеймсу в глаза. Начинать беседу с того, что она знает о планах "Других" насчет Сойера, девушка не собиралась. Теперь она думала только о том, чтобы все получилось, а потом закончилось. Ей необходима была уверенность в том, что у них есть шанс выбраться отсюда.
James "Sawyer" Ford: Это могло означать "Я видела Джека в таком же гадюжнике и в полной безнадеге по поводу того, что его план спасения человечества провалился". Это могло означать "Я видела Джека в канаве с дырой во лбу". И? - подмывало Сойера спросить, чтобы вытянуть из Кейт всю правду, потому что брошенная ею куцая фраза не сообщала никакой информации, и только красные от слез глаза говорили о жалости к доктору, от которой Сойер почувствовал какое-то несварение. - Живой? - удивленно осведомился он на всякий случай, не разглядев на лице Кейт ни малейшей радости или облегчения после состоявшейся встречи. Если сдох, это конец. "Вы нужны мне только все вместе," - вспомнил Сойер слова Бакунина. Где минус один, там и минус все остальные. А если Шепард жив и теперь тоже участвует в психологической игре, то у них еще есть время. Правда, нет идей по поводу того, как потратить его с пользой. Сойер нахмурился. Вариант с убийством доктора был слишком реален, чтобы не понять слезы Кейт вполне конкретно. Давай, поплачь по нему, - с раздражением вздохнул он. - И хрен со мной. Потому что, что в жизни, что в смерти, одна и та же лажа: ты кидаешься то к одному покойнику, то к другому. Док был прав, когда вещал, что все умирают поодиночке. Так вот, я один.
Kate Austen: Кейт вздрогнула, но кивнула Джеймсу. - Живой, - ответила сама себе девушка. И ведь правда, живой. Или пока живой? От этой мысли стало еще неприятнее думать о том, что будет. В недалеком будущем, которое можно рассмотреть сквозь пыльное окно. До него осталось несколько шагов, несколько слов, взглядов, но всего один час. Или два. А что это им дает? Если сидеть в клетках и пытаться поговорить, то время утечет еще быстрее. - Пусть все замедлится. - "Другие" заключили с ним сделку, после которой Бенджамин пообещал нас отпустить. Всех троих, - Кейт сделала небольшую паузу. - Но Джек отказался. - И то, что я ничего не смогла сделать - моя вина, - девушка не сводила с Сойера взгляда. Ведь она помнила, что теперь у них остается только один шанс, единственный шанс на спасение. И лучше не ждать, когда придет Пиккет. Кейт нутром чувствовала, что даже если Джек согласится, Джеймс не останется в живых.
James "Sawyer" Ford: Так я и думал. Только это не сделка, а провокация. Детсадовский способ манипулирования людьми, и он работает, даже на мне, черт побери, - с досадой Сойер посмотрел на виновницу того, что он попадался во все ловушки, расставленные Другими, но попрекать Кейт этим не было ни смысла, ни сил. - Достаточно приставить пистолет к ее голове, и Шепард на все готовый. В таком случае, какого хрена я здесь делаю? - Значит, мы с тобой приманка? - спросил он риторически, на самом деле желая убедиться, что Кейт это тоже понимает, но нужного равнодушия на ее лице не нашел. Только страх. Твою мать, Веснушка, неужели ты им веришь? Отпустят - только нам грехи перед смертью. Иначе нас бы вывели отсюда с завязанными глазами или под наркотой еще до того, как Бен сболтнул мне, что мы на другом острове. Новые нежданные гости, которых мы теоретически можем привести, им нахрен не нужны. Видимо, незнание самого ужасного - что они окружены океаном со всех сторон - заставляло Кейт верить, что с Другими можно вести дела по каким-то правилам. В каждой игре правила свои, бэби. Свои, елки, а не наши! - И правильно сделал. То, что он не будет плясать под их дудку, просто отлично. - В голосе Сойера была слышна насмешка, но с тенью одобрения. Не принимая условия Других, Джек давал им с Кейт время. Пока велись переговоры, в пленниках еще была необходимость, во всех вместе. А это значило, что никто пока не умрет. Не умрет, пока чаша весов не качнется прочь от Шепарда, и Другие не получат все, что положено по их части договора. Хотелось бы мне знать, какова нынче цена моей шкуры, - подумал Сойер с сарказмом. Можно было считать, что новость его окрылила - по крайней мере, она давала ощущение, что Рэйвен поторопилась его хоронить.
Kate Austen: В отличие от Сойера, Кейт не разделяла его похвал Джеку, который отказался от сделки. Почему он был уверен, что, дав отпор "Другим", их положение как-то изменится? Нет, девушка не собиралась верить каждому их слову, но и вставлять палки в колосе было тоже глупо. Нужно было придумать свой план, который оставить этих мучителей в дураках. И они смогут спастись. Все вместе. - Я умоляла его согласиться, - встав на ноги, сказала Кейт, девушка подошла поближе к решеткам, сердце началось биться с бешеной скоростью. И именно в этот момент она почувствовала, что может владеть ситуацией. И делает все правильно. Потому что сидеть в клетках и ждать, пока кто-то придет - смертельно. У них нет шансов на спасение, у них есть только один риск. И одна возможность. И то не факт, что все получится.
James "Sawyer" Ford: И рыла себе могилу. Точнее, мне. Джекил отказался от сделки, почему бы не продемонстрировать серьезность своих намерений, удалив самое слабое звено? Ведь при мертвой Кейт я все равно не котируюсь в качестве прессинга. Доку даже можно предоставить возможность лично констатировать мою смерть, для пущей убедительности, - пронеслось в голове у Сойера, и он почувствовал, что злая самоирония не спасает от отчаяния - издеваться над собственным трупом оказалось не слишком весело. Зато хорошо получалось срывать бессильный и съедающий изнутри гнев на той, что попалась под горячую руку. - И какого черта ты так сглупила?! - воскликнул он с нескрываемым раздражением, досадуя на то, что сам не смог найти время, чтобы объяснить Кейт, как себя вести, занимаясь самобичеванием и изобретая способы укрыть свою добродетельную ложь, чтобы она смогла умереть с мыслью, что у них имелась возможность бежать, а они ее не использовали. Болван! - Никого ты больше не умоляешь! Поняла? Пусть лучше док плавает, как цветок в проруби. Они здорово вложились в эту сделку, а значит, что-то от него надо им позарез. Выиграй время, и будешь жить, Веснушка. Пожалуйста. Не делай резких, мать твою, движений. Сойер так и не произнес всего этого вслух, потому что в тот момент ему хотелось только орать. Как будто страх выталкивал эту ядовитую рокочущую волну ярости у него изнутри вместе с пульсирующим в такт сердцебиению "Когда?Когда?Когда?". Хуже этой ярости было только ожидание.
Kate Austen: - Поняла? – возмущенно переспросила Кейт, задыхаясь от переполняющей ее ненависти к тому, что Джеймс не хочет ее слушать, не хочет даже на секунду подумать о том, каково ей было стоять там, напротив Джека и говорить то, что он должен сломаться. Ведь именно так ее слова и звучали. А сейчас она стоит здесь и чувствует себя так же беспомощно. Сойер всем своим поведением говорил: «У тебя нет выбора». Даже про «нас» он и не думал, обвиняя девушку в том, что это она сглупила, это она должна молчать и не рыпаться. Нашел время, чтобы выпустить свою злость, когда сам вел себя еще глупее. Скрывал от нее то, что «Другие» с ним сделали, скрывал всю правду, когда они должны были быть вместе. Но Кейт чувствовала себя одинокой, потому что на нее сейчас смотрел совершенно другой человек. Человек, потерявший свой азарт к авантюрам. Человек, приобретший страх рискнуть. - Ты знаешь, они тебя убьют? Так и будет, я тебе обещаю, если ты не перестанешь прятаться в этой клетке, как загнанный зверь, который боится. –Кейт злилась на себя слабую, на себя, пропитанную страхом за жизнь близкого человека. Злилась и на то, что его жизнь сейчас в ее руках, а Сойер не хочет ей помочь справиться с этим. - Когда ты научился бояться, Джеймс? Девушка уже не стояла у решеток, она забралась на бетонный отступ и начала подниматься наверх, сквозь прутья. Каждое движение придавало ей сил, чтобы не упасть вниз. И не остаться там, где она ничего не может сделать. И, да, ей было плевать на то, что камеры уже показывают «Другим» то, что она делает. Спрыгнув на землю, девушка побежала к клетке Сойера и подняла камень, который лежал как раз рядом с дверью. Один удар. Второй. Третий. Несколько часов назад так избивал Джеймса Пиккет. А сейчас Кейт пытается сломать этот чертов замок, чтобы доказать в первую очередь самой себе, что она тогда не отпустила Сойера не просто для того, чтобы остановить удары. И те слова она сказала не для того, чтобы тот урод прекратил. Она кричала для того, чтобы у Джеймса были силы встать и ответить. А потом убежать вместе. Скрыться вместе. И никогда, никогда не оставаться больше в этих клетках.
James "Sawyer" Ford: И это тоже глупее некуда. - Назад!.. Веснушка, слезай обратно, мы это уже проходили. Слова снова улетают куда-то в вакуум, и Сойер смотрит, как, будто в замедленном фильме, подошвы Кейт сталкиваются с утоптанной почвой, и она подбегает к решетке. Гулкий удар камня о металл встряхивает его, впечатывая в мозг то, что он уловил в этом стремительном отчаянном движении. Ты... - удар. ...меня... - удар. ...больше... - удар. ...не... - удар. ...контролируешь. - замок слетает с двери, и Сойер видит в глазах Кейт сокрушительную огненную силу, которая пугает его и толкает на полшага назад, заставляя чувствовать себя за рулем транспортного средства с отказавшими тормозами над пропастью. Кейт неуправляема, а он не может даже защитить ее от самой себя и того, что сейчас может произойти. Она неумолима, как та правда, что ей неизвестна, и Сойер ощущает первые признаки чего-то очень похожего на панику. Твою мать, я не хочу, не хочу тебе этого говорить, уймись же! Он научился бояться, когда ему дали понять, что без использования кулаков он ничто. Он научился бояться, когда Кейт доказала, что принцип "каждый за себя" не работает даже для него самого. Он научился бояться, когда впервые почувствовал страх за нее. И этим умением он сейчас не может не пользоваться.
Kate Austen: Когда замок с силой отлетел в сторону, Кейт как бушующий ветер ворвалась в клетку. Это сделать надо было раньше. Намного раньше. Не следовало в тот раз прятать слезы, стоя напротив Сойера, пытаясь узнать правду. Не следовало даже слушать, что он говорит. Надо было бить, бить, уничтожать эту преграду в виде замка вместо того, чтобы строить стену. Сколько неприятностей они смогли бы избежать? Это страх замедлил их решения, это он окутал их своим туманом и лишил возможности поступать так, как они поступали раньше. Бежать, бежать, бежать далеко, как это получалось. И не останавливаться. Как кровь бешено несущаяся по венам. - Беги! - с вызовом прокричала Кейт, обращаясь к Сойеру. Она была готова на что угодно, лишь бы он послушался ее. Лишь бы покинул эту убивающую клетку, и они бы скрылись в джунглях. - Беги! Если ты сам не хочешь себе помочь, то позволь мне это сделать! Но не сдавайся! Не сдавайся! Ее отчаянный крик не давал сердцу спокойно биться, и слезы невольно хлынули из глаз. Почему она не могла убежать сама? Не могла, не думала, не хотела... не собиралась даже думать о том, что оставит мужчину здесь. Что сдастся просто так, предоставив "Другим" выполнить свое обещание. Да черт с два! Этого никогда не будет.
James "Sawyer" Ford: Часть Сойера хотела прогнать ее. Другая часть хотела просто выть. Выть, потому что он не просто был заперт в клетке на этом острове - теперь еще и Кейт загнала его в угол, пытаясь добиться, чтобы он заботился о себе, заставила его чувствовать себя так, будто ему нужна нянька, но что хуже всего - хотела заставить его сделать выбор, в котором Сойер не видел ни малейшего смысла. Бесполезно. Бесполезно. Бесполезно. Отстань от меня. Но было ясно, что Кейт будет давить на него, пока Сойер не сломается, пока нервная дрожь внутри и боль не станут невыносимыми, пока безысходность и ее мольбы не разорвут его на части как на дыбе. - Мою жизнь спасать не надо! Не о чем беспокоиться, - ответил Сойер с резким сарказмом, чувствуя, как его слова бьют Кейт по щекам, но не в силах остановиться - загоняя его в тупик между желанием успокоить ее и реальностью. Я с места не сдвинусь, чтоб я сдох. Нахрен. - Ты выбралась из клетки - поздравляю. Что тебе, черт возьми, мешает бежать?! Давай, вперед! - Гнев гнал ее прочь, Сойер едва удерживался, чтобы не заметаться по клетке, не схватить Кейт за плечи и не встряхнуть. Гнев гнал на Кейт всю его грязную липкую неприязнь к самому себе, к Другим, к этой клетке, к своим чувствам, которые сейчас превращали его в горящий склад со взрывчаткой, в котором каждый взрыв порождал новый. Новый крик души "Отвали от меня" всхлопывался новым порывом прижать Кейт к себе, так крепко, чтобы она заткнулась. Эти противоречия сводили с ума и выжимали все силы. Что ты со мной творишь? Просто дай мне сдохнуть. дай мне смириться, твою ж мать. Меня уже задолбало надеяться. - А я - не побегу, - произнес он уже спокойнее. Сойер сглотнул, внезапно ощутив, будто этот разговор происходит во сне, где кто-то посторонний говорит за него: - Потому что некуда бежать. Мы не на нашем острове. Мы на другом острове, вроде Алькатраса. Поэтому, если ты не русалочка, и у тебя нет лодки, ты застряла здесь. Как и я.
полная версия страницы