Форум » Архив игры » Станция "Гидра". Операционная » Ответить
Станция "Гидра". Операционная
Game Master: Достаточно просторное помещение в недрах станции. Кафельные стены, одна дверь, операционный стол и оборудование для проведения хирургических операций и слежения за жизненно важными показателями - не новое, но в хорошем рабочем состоянии. На одной из стен - широкое забранное звукоизоляционным стеклом окно в крохотную комнатку рядом, где могут находиться несколько человек, наблюдая за происходящим в операционной.
Ответов - 122, стр:
1 2 3 4 All
Juliet Burke: Джулия шла неторопливо, словно не знала, что сейчас лучше всего поторопиться. Колин может быть доставлена уже совсем скоро, а операционная совершенно не готова. Обычно, если человек не хочет что-то делать, он максимально старается избежать делания того, что ему сделать просто необходимо. Только в данном случае, Джулиет не не хочет, а просто не может... У нее нет знаний, у нее нет практики, у нее нет ничего, что подтвердило бы то, что все у них закончится хорошо. Наконец, женщина вошла в операционную. Перед тем, как собирать нужные материалы, она решила связаться с ассистентами, а именно с Рэйвен и Кэролайн. - Рэй, это Джулиет, - достав рацию, проговорили женщина. - Найди Кэрри и отправляйтесь вместе в операционную, вы мне нужны. Я тут вас буду ждать, у нас чрезвычайный случай. Джулия отсоединилась не выслушав того, что ей ответит Адамс. Если она и не придет, то это будут ее проблемы, тем более, что возможно Джулс спасает ее от страшной ошибки, которую она сама же и сделает. И виновата будет только Джулиет, и все. Без ассистентов. Тяжело вздохнув, женщина тщательно помыла руки с мылом и прошла в комнату. Стол стоял, как обычно. Джулия принялась отбирать инструменты из шкафчиков.
Raven Adams: /Станция "Гидра". Две клетки/ Рэй бродила по станции, когда рация ожила голосом Джулиет. Высказалась, и умолкла, не потребовав ответа. Не просьба - приказ. Адамс не привыкла обсуждать приказы вышестоящих, а потому быстренько нашла Карру, передала ей слова Джулиет, и отправилась в операционную. Чрезвычайный случай... а не связано ли это с Михаилом, интересно? Она пыталась с ним связаться после того, как ушла от клеток, но безуспешно. Оказавшись возле операционной она достала из кармана джинс резинку для волос и быстро завязала импровизированный хвост, в последний раз пропустив волосы через резинку не до конца - так, что на шею легло "кольцо" - чтобы не мешались. Затем вымыла руки и кинулась помогать Джулиет. В операционной и в подсобных складских помещениях Рэйвен ориентировалась великолепно: знала, где что лежит и в каком количестве, поэтому лишних вопросов не требовалось. Не будучи в курсе дела, Рэй готовила то, что могло понадобиться в любой ситуации: тампоны, бинты, одноразовые шприцы, ампулы с препаратами для реанимации и первой помощи, и прочее в таком духе. И только когда Берк достала упакованные в стерильные пакеты скальпели, девушка косо взглянула на нее. --Что случилось?.. - негромко поинтересовалась она. Рэйвен казалось, что она знает - на станцию везут Бакунина в критическом состоянии. Но говорить об этом Джулиет вовсе не собиралась... хватит с нее Ричарда.
Juliet Burke: Когда пришли Рэйвен и Кэрри, Джулиет только кивнула им в знак приветствия. После продолжила доставать и дезинфицировать инструменты. Давно она здесь не была, да и операции чаще всего проходили на станции "Посох". Но с крушением самолета все изменилось. Все кардинально изменилось. У Бена не было времени думать об изначальной миссии Джулиет, опыты, да именно опыты над женщинами прекратились. Лайнус, как только узнал про Джека тут же принялся придумывать план. Свой план, а Джулия... она помогала. Почему-то помогала, хотя все равно сняла видео, которое сейчас лежит глубоко в ее сумке. Женщина ушла в свои мысли, что не сразу услышала вопрос Рэй. - Колин ранили, - сухо проговорила она, не глядя собеседнице в глаза. - Райан несет ее сюда, мы должны помочь. Верила ли Джулиет своим словам? Скорее нет, чем да.
Caroline Woodhouse: Девушка зашла в помещение не в самом хорошем расположении духа. После операции, что они провели на Сойере, на душе было не очень приятно. Мерзко, гадко. Она и в большом-то мире так никогда не поступала, а здесь, на этом маленьком острове. И хоть об этом никто и не узнает, противно было выносить саму себя. Да, это был приказ, но этот приказ был из ряда тех, что лучше не выполнять. Но невыполнить невозможно. Кэрри прекрасно знала, что может быть за это. Она осмотрела Джул и Рэй. Они выглядели уставшими и немного взволнованными. Кэрри услышала обрывок фразы Джулиет. Подробности ранения известны? - спросила Кэрри, моя руки в раковине и уже морально подготавливаясь к операции. - Ранение я так понимаю огнестрельное?
Raven Adams: --Колин?! Но почему Колин? Разве не... - Рэй настолько была готова к другому ответу, что не сдержалась. Хотя и успела замолчать до того, как произнесла имя Бакунина. Но ведь чуть не выдала себя... Хорошо хоть при Бене не догадалась ляпнуть лишнего. Нужно быть осторожнее... Чуть закусив губу с досады, она отвернулась и принялась бесцельно перекладывать медикаменты. С помощью Кэролайн все уже было готово - не хватало только пострадавшей, но Рэйвен хотелось чем-то занять руки. А еще лучше - потихоньку исчезнуть, чтобы не возникло никаких вопросов у Джулиет. Ненужных вопросов. К частью, в этот момент Карра спросила насчет ранения, и мысли переключились в этом направлении. Хотелось бы надеяться, что и у Джулиет тоже...
Juliet Burke: На слова Кэрри Джулиет только вздохнула. Да, огнестрельное. "- Выстрел в живот из винтовки, выходного отверстия нет" - как хорошо она запомнила эти слова. Так хорошо, что хотела бы забыть. Шансы были на нуле. Да что там, шансы всегда были малы. Чтобы она не делала, кому бы не помогала. Все всегда проваливалось. Безжалостно. - Да, поэтому это очень серьезно, - на одном дыхании проговорила Джулиет. Внутри все болело, воздуха не хватало. А сердце бешено билось. - Если бы возможно было попросить Джека помочь, но он... не готов и... Бен не разрешит. Да, Лайнус скорее даст человеку умереть, чем даст своему же плану провалиться. Женщина злилась, незаметно, но злилась. Это несправедливо, жизнь должна быть превыше всего. - Но и его тоже, - проговорил внутренний голос. Джулия уже обернулась к Рэй, которая была шокирована именно тем, что ранена Колин. - А ты думала, что ранен кто-то другой? - она с удивлением смотрела на Рэй, не понимая ничего.
Game Master: Внезапно дверь операционной чуть приоткрылась, и в помещение заглянул один из людей, которым Райан перепоручил Колин - Сэм. Его спутники держали раненую снаружи, не решаясь входить в стерильную операционную. - Джулиет, мы ее принесли, - быстро проговорил мужчина. На его лице была написана некоторая обескураженность произошедшим, что, впрочем, было естественно. - Можно заносить?
Caroline Woodhouse: офф: надеюсь я не лезу без очереди, а если и лезу, то прошу прощения ибо пока могу и отписываю. Карра так и не услышала тип ранения, но того что это ранение огнестрельное уже хватало. Как она устала иметь дело с пулями и серьезными ранами. Хотя было конечно некоторое разнообразие. Иногад к енй просто приходили с ожогами, как от кислоты. В общем-то к ней редко обращались, но если обращались, то по делу. А с прибытием неизвестных на Остров, то ранений только прибавилось. И проблем тоже. Хватает одного Сойера. Кэри до сих пор не могла придти в себя. Она частично прислушалась к разговору и поняла, что тот зашел в тупик. И в этом самом тупике была Рэй. Карра прекрасно понимала, что нужно как-то помочь. Но к счастью в комнату заглянул Сэм и спросил вносить ли раненую. Карра слегка закатила глаза. Челоек там кровью истекает, а он тут вопросы задает. Вудхаус не дав сказать Джулиет сказала быстро и серьезно: Конечно. Быстрее заносите ее, кладите на стол и чтобы вашего духа здесь не было. В операционной Кэри чувствовала себя по хазяйски. Это была ее среда, ее дом и она имела право приказывать. Она врач и от нее зависит жизнь других. А медлить в ее профессии нельзя. Разоворы потом. Приготовьте приборы и идите к столу. Подготовьте ее перед операцией. - строго сказала она глядя на девушек и снова промывая руки, а затем и надевая перчатки.
Raven Adams: Рэй не успела ответить Джулиет, как в операционной появились люди. Судя по выражению лица мужчины, вошедшего первым, ничего хорошего не предвиделось... Кэролайн быстро скомандовала заносить раненую, и Рэйвен не придумала ничего лучше, как привычно притвориться тенью. Не было вопроса Джулиет, не было ее недоуменного взгляда, ничего не было. Только растерянность из-за чрезвычайной ситуации. Только страх. И именно так она и ответит, если женщина вздумает переспросить потом... Адамс встала в сторонку, возле разложенных на столе приборов, и натянула перчатки и маску. В таких делах она была лишь ассистентом, и лучшее, что она могла - быстро реагировать на приказы и требования врачей. Тех, кто выше ее по званию, кто больше умеет и лучше знает. Но, хоть Рэйвен и была просто пешкой в операционной - вряд ли кто-то здесь желал, чтобы раненая выжила, больше, чем она... Случайная смерть, убийство почти никогда не оставались без последствий. А других смертей на этом острове и не было...
Juliet Burke: Джулиет с трудом вздохнула, когда увидела, что на носилках принесли Колин. Надо было собраться с мыслями, надо было не проиграть и сделать все возможное, чтобы женщина жила. Джулия кивнула Сэму и перевела взгляд на Кэрри, которая поспешила тоже помогать. Но ее все равно не утешал тот факт, что их здесь трое и они смогут помочь раненной. Они ничгео не могут, они не учились для этого, а смерть... смерть не подстраивается под обстоятельства, она бьет. Резко бьет и выхода уже нет. Сэм тем временем поднес носилки к столу, а Джулиет помогла ему осторожно переложить ее на сам операционный стол. Женщина разорвала футболку, которая уже вся пропиталась кровью. Ранение было в живот и вряд ли что-то можно было сделать, но Джулия не собиралась так просто опускать руки. - Рэй, бинты и скальпель, - скомандовала она. Ее было очень хорошо слышно, но кто бы знал, как она страшно боится сделать что-то не так...
Raven Adams: Адамс тут же подала то, что требовала Джулиет. Подойдя ближе к операционному столу, посмотрела на рану... и неожиданно окунулась в воспоминания. ...Кукла была старой, ее каштановые волосы давно выгорели под палящим тропическим солнцем и приобрели бледный медный оттенок. Но в маленьком поселке посреди острова негде было взять новые игрушки, да и детей не было, чтобы обменяться... А потому десятилетняя черноволосая девочка бережно укладывала куклу в деревянную маленькую кроватку, сидя во дворе своего домика. --Вот, Агнес, а теперь спи... - девочка заботливо подоткнула кукле одеяло, подняла взгляд от кроватки и широко улыбнулась. - Дядя Чак! А что ты здесь делаешь? Ты же уехал утром в лес на весь день. Почему вернулся? Мужчина в возрасте, шагавший по лужайке мимо нее, резко остановился и как-то странно посмотрел в пол-оборота. --Ничего, милая. Кое-что дома забыл... - наконец, произнес он, помолчав немного. Затем подошел ближе, сложив руки на животе, и присел возле девочки, заглядывая в ее чайные, почти желтые глаза. - Передай Мэри - пусть посмотрит под комодом. Хорошо? Она медленно и недоуменно кивнула. И не удержалась от любопытства. --А что там? И... почему ты сам не сказал, дядя Чак? Ты же только что оттуда... Мужчина улыбнулся с какой-то непонятной грустью. --Просто сделай что я прошу, Рэйви, - он оглянулся через плечо и вновь взглянул на девочку. - Мне пора. Будь умницей, милая... У тебя кукла с кроватки упала. --Ой... - она кинулась поднимать по неизвестной причине вывалившуюся на траву Агнес. А когда опять уложила беглянку, Чака уже не было видно... зато в поселок въехал синий автобус с эмблемой Дхармы, и к нему стали сбегаться люди - в числе первых Уинстон Адамс, врач и фармацевт. Рэйвен подскочила и бросилась туда же, к отцу. И успела увидеть, как из багажника вытаскивают мужчину... "Пулевое ранение в живот... столкнулись с отрядом местных." - "Пульса нет, не дышит." - "Я делал массаж сердца все время, пока добирались..." - "Чак! Неееет!!.." - "Мэри, отойди... уведите ее кто-нибудь!" - "ЧАК!" - "Мы сделаем все что сможем". - "Быстрее, на носилки и в операционную." - "Чак!..." Девочку пару раз ощутимо толкнули, но она стояла и смотрела во все глаза до тех пор, пока носилки с раненым не исчезли за дверями медицинского блока. Случайные свидетели стали расходиться - было понятно, что осталось лишь ждать. И только женщина лет сорока, всхлипывая, присела на скамейку возле здания. --Миссис Петерсон... - в наступившей тишине голос девочки прозвучал как-то странно и не к месту. Женщина подняла на нее заплаканные глаза. - Дядя Чак вам передать просил, чтоб вы под комодом посмотрели. --Что? Когда?.. --Он заходил ко мне... до отъезда. Посмотрите там, хорошо? Мэри с жалостью взглянула на девочку, привлекла к себе и ласково погладила по волосам. --Маленькая ты еще и глупая, Рэйви... ничего не понимаешь. Горя не знаешь, что на острове происходит - не представляешь... ...Спустя почти полгода во время генеральной уборки Мэри Петерсон нашла под комодом обручальное кольцо, которое потеряла за пару месяцев до смерти мужа и уже не надеялась увидеть вновь. Рэйвен вынырнула из внезапно нахлынувшего воспоминания. И, хотя сейчас не видела и не слышала никаких умерших, почти против воли подумала, что женщина, лежащая на операционном столе, не выживет...
Juliet Burke: Колин истекала кровью. Если бы только можно было нажать на паузу, остановить это время, которое утекает, так же как и алая кровь умирающей женщины на руках Джулиет. Почему нельзя все обдумать, все рассчитать, подготовиться? Но, наверное, даже остановка времени не спасла бы ни Колин, ни саму Джулию. Она просто пришла бы к тому же тупику, который напоминает о том, что она ничего сделать не может. Говорят, что если настраивать себя на то, что все получится, все на самом деле будет так, как ты хотел. Похоже, в данном случае, будет наоборот. Женщина уже держала в руках скальпель и руки ее привычно дрожали. - Если бы Итан был жив... то, - Джулия тяжело вздохнула. Сколько ошибок, сколько смертей. И вот... вновь. Она сделала небольшой надрез и отложила скальпель, а потом подняла потерянный взгляд на Кэрри. - Расширитель, нам надо извлечь пулю, - стараясь говорить спокойно, произнесла женщина. Она надеялась на поддержку ассистентов, которых выбрал Бен. - Бен...нет, сейчас это не главное. Джулиет пристально смотрела на Кэролайн, ожидая ее реакции.
Caroline Woodhouse: Кэролайн надела перчатки и подошла к раненной, которая уже лежала на столе. Колин была без сознания. Тяжелое дыхание, испарина на лбу. Плохой показатель. Карра посмотрела на Джулиет. Та волновалась. Привычное состояние каждого врача на операции. Глупец, кто утверждает, что не волнуется. Потерять человека бояться все. Ведь на врачах лежит чужая жизнь. Ответсвенность. Она прекрасно понимала Джулиет. Она чувствовала почти тоже самое. Чуть увереннее, но все же не достаточно. Она ведь тоже не была профессионалом в этой сфере. Хотя и многое повидала за то время что пробыла на Острове. Опять пулевое ранение. Сколько таких уже прошло через меня? Даже считать перестала. Но на этот раз я смогу все исправить. Кэрри твердо решила спасти Колин. она не могла позволить ей умереть. не могла. Она должна была спасти ее. Но должна спасти и спасет совершенно разные вещи. Увы. Карра встретила взгляд Джулиет, кивнула и быстро опустила его на рану. Рэй, расширитель. Карра наклонилась над раной. Она сильно кровоточила. Наверно задет какой-то важный орган. Нам надо успеть извлечь улю и зашить место кровотечения. Рэй приготовь тампоны, иголку и нитку. Будем надеяться, что кровь не пошла внутрь. Она дейтсвительно очень надеялась. Джулиет раздвинь рану, а я начну извлекать пулю. Рэй дай мне пинцет. Слова вылитали просто механически. Каждый раз одно и то же.
Raven Adams: Рэй послушно и быстро передавала требуемые предметы и приборы. Без лишних слов, без лишних движений... молчаливая тень, шестеренка, пешка. Она больше десяти лет была такой - здесь, у Других. Больше десяти лет с того момента, как ее жизнь сделала крутой вираж и разом поменялась. Больше десяти лет - чужая среди своих... Да, пешка, но... Хотела бы она быть на месте этих женщин? Принимать решение о чужой жизни. Знать, что от каждого движения зависит исход операции. Понимать, что одна неточность - и можно сделать хуже, намного хуже, и оказаться виновником чужой смерти... Однозначно, нет. Хотя если бы не ее особенность - то ли проклятье, то ли дар - Рэйвен могла бы стать хорошим врачом и даже хирургом. Просто она слишком хорошо знала, чем может обернуться смерть... лучше, чем те, кто резал, решал, ошибался, не дотягивал, не справлялся, и невольно убивал. Они могли позволить себе ошибаться, а Рэй - нет. Никогда... Руки Адамс машинальными четкими движениями отзывались на приказы. Расширитель. Тампоны. Игла и нить. Пинцет. Она была пешкой, но пешкой знающей и умелой. И та малость, что зависит сейчас от нее, будет выполнена по высшему разряду... Несмотря на то, что она не могла отделаться от ощущения, что Колин умрет вопреки всем усилиям.
Juliet Burke: Наверное, если бы спасать Колин пришлось в одиночку, то было бы проще сосредоточиться. Она бы не оглядывалась по сторонам, не раздумывала бы над тем, сможет ли Кэрри или Рэй сделать то или иное действие. Одна... одной быть всегда проще, потому что винить других в ошибках намного хуже, чем себя. Себя можно унижать, можно оскорблять и ненавидеть, прекрасно зная, что ты поступаешь правильно. А вот если с тобой виноват и кто-то другой, то это давит на эмоции и чувства. А Джулиет не привыкла что-то сваливать на других, она всегда винила только себя... И даже минутные порывы гнева и злости быстро проходили, потому что осознание в первую очередь своей вины появлялось незамедлительно. - Вот так, - женщина взяла расширитель в руки и осторожно, разглаживая плоть, вставила инструмент. - Теперь видно? Джулиет исподлобья посмотрела на Кэролайн.
Caroline Woodhouse: Что может чувствовать врач во время операции? Ничего. Спасение чьей-то жизни, это более важное, чем какие-то мысли об этом же спасении. Не надо думать о том, что может случиться, что будет потом, если она сделает это. Не надо. Нельзя. Любое отвлечение от операции, любое упущение, может стоить человеку на столе жизни. В данном случае, Карра как обычно ни о чем не думала. Перед ней лежала умирающая Колин, которая истекала кровью. Когда Джулиет расширила рану, то из нее обильно потекла кровь. Черт... - подумала она. Отсос. - громко сказала она и подождала пока Рэй выполнит указанное. Затем она увидела пулю. Вокруг горячего металла подрагивали ткани органов. Кэрри бросила взгляд на тело Колин. Повреждение брюшной полости. Столько крови... Неужели она задела печень. было бы хорошо если бы только печень. Кэролайн взяла пинцет и стала аккуратно вытаскивать пулю, поглядывая, чтобы Колин не пришла в себя. Болевой шок сейчас совершенно не нужен. Когда Вудхауз извлекла пули кровь хлынула еще больше и аппарат стал пикать быстрее. Давление крови усилилось. Но нельзя было чтобы кровь заполнила все органы. Отсос. Тампоны. Слова как всегда самы вылетали. Карра внимательно заглянула в рану. Так и есть. Повреждена печень. Иголка и нитка. - сказала она и взяла протянутое ей оборудование. Девушка отчаянно пыталсь подавить дрожь в руках. А кровь все шла. Не могу понять, почему идет кровь. Повреждена вроде бы только печень. Джулиет? Карра немного растерянно взглянула на блондинку, как бы спрашивая, может она знает ответ.
Game Master: За дверью, в которую недавно внесли Колин, вдруг послышались шаги и голос мужа пострадавшей, Дэни: - Где она? Как она?! Я хочу ее видеть! - Очевидно, Пикетт уже получил все сведения о случившемся без всяких прикрас, и голос у него был очень взволнованный, расстроенный и сердитый. Можно было сказать, что мужчина все еще отдает себе отчет в своих действиях, но то, что он не ворвется в операционную посреди операции, было сомнительно. - Ее пока оперируют. Подожди немного, - послышался чей-то приглушенный ответ, очевидно, Сэма, который через секунду прибавил: - Туда нельзя.
Raven Adams: От голоса, резко и нервно раздавшегося за дверью, Рэйвен вздрогнула и чуть не выронила расширитель. Адамс с тревогой посмотрела на "коллег по скальпелю", которых посторонний звук тоже отвлек и заставил еще больше напрячься. И она их очень хорошо понимала... Одно дело - когда перед тобой просто организм, и ты абстрагируешься, пытаешься забыть и не вспоминать, что этот организм еще совсем недавно ходил, улыбался, занимался сексом... что это, возможно даже, твой друг. Заталкиваешь в глубины памяти и не думаешь, не думаешь... И тогда из рук пропадает дрожь, разум становится ясным, восприятие - чистым. Ты просто делаешь свое дело, делаешь то, что можешь. И только каким-то внутренним, еле слышным чутьем понимаешь, что невозможно расслабиться, нельзя. Все будет потом - слезы или радость, горе или ликование, гордиться собой или жрать себя изнутри за ошибку или недостаток умения ты сможешь только после. Когда все закончится. И никак не раньше. А сейчас нельзя - нельзя себя отпустить, нельзя себе позволить, нельзя вспомнить, что ты тоже всего лишь человек... Который пытается брать на себя ответственность за чужую жизнь. И от которого все ждут чуда... Совсем другое дело если тебе напоминают, настойчиво тыкают носом: перед тобой - живой человек, со своими заморочками, трудностями, страхами, привязанностями. Любящий и любимый. И если ты ошибешься, если не сможешь, не вытянешь, то не только одного человека потеряешь... а причинишь еще и боль его близким. Невыносимую, непроходящую... И с этим придется жить дальше. Всем вам. Жить, и каждодневно ощущать чувство вины... Об этом лучше не думать, иначе можно просто сойти с ума. Но как не думать, если реальность настойчиво стучится в дверь... вместе с Дэни Пиккетом.
Juliet Burke: - А? - мысленно спросила Джулиет у Кэрри, но только мысленно... Если бы это пришлось озвучивать вслух, то вряд ли бы ее поняли. Женщина словно и не стояла над операционным столом, она витала где-то... далеко. Очень далеко. С дрожью вспоминая тот день, когда искренне верила, что Остров на самом деле поможет ей спасти многих людей, а еще подарить жизнь... Простую жизнь. Но почему, почему Джулия только ее забирает? Конечно, глупо было винить себя в том, что она просто не тот врач и уже с самого начала могла отказаться, но... в этом-то вся и проблема. Джулиет не может отказать, а Бену тем более. Это просто какое-то автоматическое мучительное согласие: "да, я сделаю, обязательно". С самого начала пребывания на этом проклятом Острове. Пустые обещания, пустая вера в то, что когда-нибудь что-то изменится. Иногда женщина хотела перестать верить, просто поддаться своей беспомощности. Почему так было сложно сдаться? Тут же послышались крики Дэнни, и Джулиет вздрогнула, кинув обеспокоенный взгляд не дверь. Волнение стало еще большим, но женщина все же нашла в себе силы глубоко вздохнуть и взглянуть на Кэролайн. - Надо попробовать с другой стороны, - безнадежно проговорила Джулия, но не опустила рук. - Возможно, задето что-то другое. Да, скорее всего так и есть. Но получится ли найти? Получится ли спасти Колин? Джулиет мучительно посмотрела на лицо женщины, которая истекала кровью. Прямо на ее руках. - Прости меня... В глазах Джулии стояли слезы, но она старалась держаться, хотя это было все сложнее с каждой секундой.
Caroline Woodhouse: После ее обращения к Джулиет Кэрри услышала звуки голосов. Дэнни... - мелькнуло у нее. Кэролайн сразу подумала о том, как ему будет больно потерять свою любимую. Они дейтсвительно любили друг друга. И Карра видела это по их движениям. Они дорожили друг другом. Девушка взглянула на Колин, которая по прежнему была без сознания. Бледная. Но такая спокойная, как будто просто спит. Знала ли она сегодня утром, что возможно, "засыпая" снова, она уже никогда не проснется? Наверно нет. А может и да. В лагере каждый человек свято верил, что будет жить долго, но в душе, где-то очень глубоко знал, что каждый день его могут убить или что-то случится. А его смерть будут обьяснять очень просто. Так захотел Остров или его смерть не была напрасной. Сколько дешевых слов. Кажется это замечали все. Кроме одного человека. Бен. Руки Кэролайн сжали скальпель еще сильнее чем прежде. Человек, который говорил что каждая жизнь ценна, но при каждой смерти, хоть и делал вид, что ему жаль, но продолжал заниматься тем же что и всегда. Вспомнить хотя бы эти бесконечные смерти рожениц. Карра выдохнула, чтобы успокоится. Лишние эмоции сейчас ни к чему. Но мыслено она приказала себе после операции поговорить с Беном. Хотя она и не знала, что скажет. Девушка вернулась на землю в операционную, но каких трудов ей это стоило. Глянув на Джулиет она кивнула. Нельзя было не заметить печаль отразившуюся в глазах девушек. Страх очередной потери закрадывался в каждую по цепочке переходя к следующей жертве. Запах смерти висел в воздухе. Посмотрим. - девушка сделала разрез на коже. - Рэй, расширитель. - сказала она и стала осматривать рану. Из за потока крови ничего не было видно. Отсос. Кэрри заглянула в рану и увидела трепыхающийся кусок стенки желудка. Произошло то чего она боялась. Кровь пошла в желудок. Сколько времени прошло с ранения? - спросила она. Кровь для человеческого желудка, да еще в таком количества была сродни саомубийству.
Juliet Burke: Вопрос Кэрри поставил Джулиет в тупик. Она не знала этого. Ранение могло произойти уже очень давно, так как много времени ушло на доставку тела Колин сюда и вряд ли Райан позвонил Джулии сразу после выстрела. - Слишком много времени, слишком... Женщина подняла взгляд на Кэролайн, а потом посмотрела на Рэй, которая точно ничего не знала. - Достаточно много, - наконец твердо ответила Джулиет. Принимать решение было необходимо, иначе последствия будут еще хуже. - Но сейчас мы должны сделать все возможное, чтобы спасти Колин. Кэрри... Но Джулия уже опустила взгляд на разрез... - Она будет истекать кровью и мы ничего не можем с этим поделать. - Ты можешь что-то сделать? - теперь голос ее уже дрожал, но не спросить это она не могла.
Raven Adams: Рэй напряженно смотрела в рану и силилась понять, что еще может повреждено у девушки, и как это исправить. Но мысли утекали, путались, и с каждой минутой, с каждым растерянным взглядом Джулиет, с каждым словом Кэри становилось все яснее - выхода нет. - Ты можешь что-то сделать? Вот это, кажется, точка. "Что-то"... хотя бы "что-то" сделать. Когда вполне конкретные термины, приказы, действия заменяются этим простым и безликим "что-то", обычно это означало - сделать ничего нельзя. Для Рэйвен, выросшей в доме профессионального врача, это было почти очевидно. "Почти" - потому что еще оставался шанс для надежды. Но Рэйвен слишком трезво смотрела на вещи, чтобы полагаться только на эфемерную надежду...
Caroline Woodhouse: Кэри не знала что делать, поэтому и на вопрос Джулиет она не могла ответить. Девушка не могла распороть раненной весь живот, чтобы посмотреть, что же у нее там не так. Это было бы подобно вскрытию. Но что она еще могла? Она ведь не хирург. А единственным хирургом был Итан, но он... Джек! Нам нужен Джек, Джулиет. Он хирург. Он знает что делать. Он сможет помочь. - сказала девушка, подняв глаза на Бьерк. Это было почти невозможно привести сюда Джека. Но это был единственный шанс на спасение Колин. Это все что у них оставалось. Это уже не в моих силах... А Джек сможет помочь. Или хотя бы попытается... Мы сможем быть уверены что сделали все что смогли... Она посмотрела сначала на Рэй, а потом вновь на Джул, а потом в сторону двери, за которой находился Дэнни. И взгляд ее был более чем обреченный.
Juliet Burke: На предложение Кэролайн, Джулиет только тяжело вздохнула. Просто так звать Джека и просить его о помощи было нельзя. Все бы сорвалось, вся эта чертовая операция. Тем более Бен никогда не допустит. Он выберет смерть Колин, чем свою. Но все это бессмысленно. Джулия смотрела на окровавленное тело и понимала, что спасти женщину не получится... А вот жизнь Бенджамина еще может быть спасена. Джулиет стало дурно от своих пессимистических мыслей, ей казалось, что она все делает неправильно. Неправильно! Это душило ее, а слова Кэрри были все отчетливее. Нет, нельзя было отступать. - Мы должны понимать, что это невозможно, - проговорила она, подняв потерянный взгляд на Рэй и Кэрри. - Но раз нет другого выхода, то я схожу за ним. Джулиет была решительно настроена, поэтому действовала быстро. Сняла перчатки и уже собралась выйти, как остановилась перед дверьми. - Скорее всего он не согласится, но вы должны остановить кровотечение, ясно? - она выглядела строгой и требовательной. В такие трудные моменты эта маска надевлась автоматически.
Raven Adams: Адамс кивнула, не тратя время и силы на слова. Конечно, все ясно - если Лайнус не разрешит профессиональному хирургу спасти жизнь Колин, то вся ответственность ложится на них. На трех... нет, двух женщин, которым не хватало знаний и квалификации на такую сложную операцию. А третья оправится уговаривать Джека. Который, Рэйвен была почти уверена, будет не в восторге от просьбы Джулиет. Слишком уж сурово Другие обходились с ним и его друзьями, чтобы ему хотелось спасать чьи-то жизни... Да еще и Бен. Рэй прекрасно осозновала, что все здесь контролируется Лайнусом, что он дергает за ниточки как умелый кукловод... и если он притащил на "Гидру" Джека Шепарда - то явно не затем, чтобы спасать женщину, умирающую от случайной пули... тем более, что тогда он должен был быть провидцем. У него была какая-то иная цель, неведомая Рэй. Но была - в этом нет сомнений. Бен никогда и ничего не делает просто так - в этом Рэйвен была уверена. Все-таки она жила с ним в одной общине дольше, чем Джулиет и Кэри вместе взятые... --Может, печень? - не очень уверенно предположила Рэй, вновь обратившись к ранению. "Или селезенка... блеск. Нет слов, Адамс... Впрочем, если бы ты не была так увлечена собственными проблемами в то время, когда было у кого учиться - то, может, и поболе определенности было бы в голосе."
Juliet Burke: Ответа от Кэрри не последовало, так как явно вопрос был риторическим. Тем более действовать надо было быстрее, так как каждая секунда решала многое. Они и так потеряли столько времени, что шансов становилось все меньше. И ведь все равно каждый из них хотя бы чуть-чуть верил, что все закончится хорошо. Многие верят и у многих вера помогает им бороться с трудностями, помогает не сворачивать с правильного пути. Но бывает и такое, когда вера утрачивается и вместе с ней все хорошее кажется невозможным. Джулия удивлялась такому стойкому решению: несмотря ни на что спасти Колин, даже подключив к этому Джека. Мысли о Бене, о том, что он будет недоволен не волновали ее. Может быть, это было очередное испытание? Она не знала, но пыталась сделать все от нее возможное. Джулиет распахнула двери операционной и направилась в аквариум. /"Станция "Гидра". Аквариум/
Jack Shephard: >>>Станция "Гидра". Аквариум В стерильной одежде, в маске, не обращая ни на кого внимания, Джек воравался в лабораторию без приглашения и направился сразу к операционному столу. Оперируемая была молодая девушка, у которой было огнестрельное ранение в брюшной полости. Это доктор Шепард определил по пуле в крови, лежавшей неподалёку. Пациентка была уже под действием и операция уже началась. - Расширитель. - скомандовал Джек, убедившись в том, что у девушке кровотечение. Он узнал об этом у Джулиет, когда она в аквариуме просила его о помощи. - Отсос. - следующяя команда не заставила себя ждать. "Потом тугая тампонада... - обдумывал свои дальнейшие действия доктор Шепард - ... и всё будет хорошо... Я должен её спасти... Она будет жить..." - повторял про себя он. - Тампон. - Очередная команда. Джек произносил команды не оборачиваясь, он даже не знал кто ему всё это подаёт. В глубине души он волновался за жизнь пациентки, даже несмотря на то что она "Другая", потому что знал: он может её спасти. - Ещё тампон. - Получив тампон, доктор заткнул им кровоточащую артерию и обложил её ватой по краям, обспечив ей таким образом неподвижность. Так кровь в скором времени должна была свернуться. Джек в очередной раз глянул на аппарат, показывающий давление пацента. "Зачем я на него смотрю? - вдруг поймал себя доктор. - В случае смерти... я услышу..." - Тампон. - ещё одна команда. Тут Джек заметил трепыхающуюся стенку желудка. "Кровь пошла в желудок?" - спросил себя Шепард, хотя и так знал ответ. Джек метнулся в сторону стола, на котором лежали интрументы, необходимые для операции, в поисках того, что подскажет ему, чем можно спасти желудок пациентки. Он искал прозрачную изогнутую трубочку, какую обычно используют стоматологи, чтобы слюна пациента не мешала работе. Прошу прощения за такую задержку - я собирался с мыслями. Да и, я хочу, чтобы Джек провёл эту операцию успешно (всё-таки моя первая виртуальная операция, не хотелось бы, чтобы она закончилась летальным исходом).
Juliet Burke: Джулиет не ожидала, что Джек согласится. Она только надеялась, а обычно ее надежды рушились. Увидев решительность в глазах мужчины, женщина поняла, что шанс спасти Колин стал не таким уж маленьким. Если бы она разбиралась во всем, если бы знала, что надо делать, то может быть, даже и Джека не позвала. Ведь на самом деле ситуация была беспросветная. Наверное, иногда хорошо быть в неведении. Не размышлять, не слышать, не знать, просто тупо наблюдать. Джулиет была уверена, что это бы прекрасно у нее получилось. Проблема вся в том, что еще оставались силы жить, значит, и оставались силы на то, чтобы анализировать, прислушиваться к людям и знать то, что лучше было бы забыть. Жаль не в этой ситуации. Женщина беспрекословно выполняла все поручения Джека, изредка посматривая на своих ассистенток - Рэй и Кэрри. Наверное, они были удивлены, что у Джулиет получилось привести мужчину. - Но что об этом подумает Бен... Вот теперь пришло понимание, отчетливое понимание того, что все может закончиться еще хуже.
Raven Adams: Рэйвен с Каррой все еще пытались что-то сделать, когда в помещение вихрем ворвался Джек Шепард, и с порога стал отдавать четкие команды. Девушки расступились, давая хирургу возможность подойти к раненой. Рэй опять превратилась в тень, безмолвно и послушно реагируя на требования Шепарда. В один миг появился новый хозяин ситуации, который точно знал, что нужно делать; а все остальные, включая Джулиет, стали его ассистентами и помощниками. В голове всплыл недоуменный вопрос - а как, собственно, у Джулиет получилось привести сюда Джека... Бен разрешил? Или она это сделала в обход лидера Других?.. И если так, то чего ждать после завершения операции?.. Все мысли о возможном исходе того, чем они здесь занимались, Рэйвен постаралась выкинуть. И, наверное, ей бы удалось, если бы не Дэнни, метавшийся за дверью операционной...
Jack Shephard: Больше всего Джек боялся услышать о том, что давление у пациентки падает. Но это произошло - и сразу как только Джек отошёл от стола в поисках заветной трубки. - Чёрт! - выругался Шепард и вернулся к столу. Кровь , в артерии, которую заткнул доктор, не останавливалась,а только усилилась. - Тампон! - скомандовал Джек. - Ещё тампон! - через небольшой промежуток времени команда повторилась. - Ещё! - приняв у ассистентки последний тампон, Джек понял, что Колин не спасти. Давление падало слишком быстро кровь не свёртывалась. Но не смотря на это доктор продолжал бороться за жизнь пациентки. Когда длинный сигнал возвестил о летальном исходе... - Разряд! - скомандовал Джек. Эту команду он повторил несколько раз. После третий попытки, Джек отошёл от стола и поднял руки, показывая тем самым, что пациентка умерла.
Caroline Woodhouse: Кэри внимательно обследовала рану, она пыталась найти причину кровотечения, но все безрезультатно. Она не видела этого. Она не была профессионалом. И сейчас она просто не знала что делать. Стояла и смотрела как умирает Колин. В то время как в операционную рвался Дэнни. Она не могла сдержать слез, которые навернулись на глаза. Каково же ему, Дэнни, который увидит смерть собственной жены. В операционную ворвался Джек вместе с Джулиет и все пошло как в тумане. Она передавала ему то что он просил, смотрела что он делает. Разряд. Разряд. Ей казалось что скоро ее собственному сердцу понадобиться разряд. Как же она не привыкла к смерти. Глаза потемнели, а на лице проступили морщинки, которых никогда не было. Она будто увидела как смерть стоит в том, дальнем углу и ждет, когда же ей отдадут долгожданный товар. Джек ничего не сказал. Он просто молча отошел от стола и сдался. Конечно, что он мог сделать? Что? Он сам уставший и никакой после плена. Ни сна, ни еды. Кэрри сняла повязку с лица и распустила короткие волосы. Потом провела по ним руками. Она была беспомощна. Она ничего не могла сделать. Джулиет, не могла бы ты сообщить Бену, что Колин мертва? - сказала она приглушенным голосом, отчаянно желая упасть куда-нибудь и не вставать. - Рэй, спасибо за помощь. Она потерла рукой лицо и быстро растерла по лицу слезу. Она не привыкла к смерти! И никогда не привыкнет! Джек, спасибо и тебе. Жаль что... - она не смогла договорить, потому что комок встал у нее в горле.
Juliet Burke: Вот так все, взмахом рук Джека, все и закончилось. Джулиет вздрогнула, не отрывала взгляда от уже безжизненного тела Колин. Руки тряслись, как-будто только сейчас предстояло сделать операцию, которая может все решить. Но уже все решено! Все сделано, и со всем покончено. Женщина не торопилась ответить Кэролайн, которая предложила сообщить Бену о смерти Колин. - Если бы она выжила, у меня был бы хотя бы один аргумент, который возможно сыграл бы нам всем на руку. Но этого не произошло, все закончилось отнюдь не хэппи-эндом. И конец ли это вообще? Джулия сняла одну перчатку и посмотрела на Джека. - Спасибо, что постарался, - голос ее дрожал. - Еще одна смерть на моих руках?.. - что постарался ее спасти. Держаться все равно надо было, хотя бы ради себя. Чтобы не разрыдаться прямо в этой операционной, как было раньше. В самые первые ее операции. Тогда рядом был Гудвин и... всегда поддерживал ее. Но теперь Джулиет совсем одна и слезы только все усугубят. Женщина стянула и вторую перчатку и уже посмотрела на Кэролайн. Кивнула ей, что сейчас обязательно так и сделает. Рация была на поясе. - Это Джулиет, прием, - проговорила Джулиет в рацию. Теперь голос ее был немного спокойнее. - Колин мертва. Нам не удалось ее спасти. - И если хочет, то пусть спрашивает, кому именно "нам". Мне, мне... все равно? Женщина с трудом выдохнула и ждала ответа Бена.
Jack Shephard: Джек больше ничего не мог поделать и все в операционной были подавлены. Как будто только умерла их лучшая подруга. Хотя не всегда ли смерть так влияла на людей? И какое ему было дело до их печали? Зачем он вообще за это взялся? Они держали его взаперти, а он еще тут и геройствует, спасает жизни. Зачем? Потому что это его работа? Спасать жизни даже врагов? Глупо. Но больше всего его взбесило то, что его еще и благодарили. Сначала блондинка с короткими волосами и детским лицом, которая с трудом сдерживала слезы, потом Джулиет. Одна только незнакомая ему брюнетка стояла и молча смотрела на бездыханное тело, лежащее не столе. Джек выдохнул и несколько раз моргнул, чтобы успокоиться. Говорить не хотелось, ни принимать благодарность, ни утешать. Он стал смотреть в другую сторону, чтобы как то отвлечь себя. дужлиет уже связалась с Беном по рации и Джек пытался не слушать о чем они там говорили. Его взгляд привлекли снимки висящие на стене. Снимки позвоночника. Он прищурился и подошел к стене со снимками. Что это за снимки? - спросил он достаточно громко, чтобы его кто-нибудь услышал и ответили. Сам он прекрасно видел что было не так на снимках, но он хотел узнать не просто что не так, а еще и чьи это снимки.
Game Master: Juliet Burke - Мне очень жаль... - ответил Бенджамин. - Дэнни там? Передай ему мои искренние соболезнования... пусть он не сомневается - Колин будет отомщена, как только придет время. - Он продолжал после паузы: - Джулиет, у нас проблемы на главном острове. Скажи Рэйвен, чтобы отправлялась туда. Одна. И немедленно. - Когда послышался голос Джека, он спросил твердым тоном: - Джек Шепард в операционной?.. Джулиет, передай рацию Тому. И как только закончишь там, жди меня в наблюдательном.
Juliet Burke: Джулиет знала, что скажет Бенджамин. Слова сожаления, которые он, возможно, уже подготовил или уже записал на каком-то листочке и читает по нему. Иногда казалось, что Лайнус просто не может искренне чему-то сожалеть. Не может сострадать, не может понять, что такое испытывать боль... Но тут женщина поторопилась с выводами. Бенджамину-то ли не знать, что такое терпеть боль. Невыносимую боль, которая не оставляет ничего, кроме как стиснув зубы, жить с ней. Но Джулия об этом старалась не задумываться. В глубине души всем сердцем хотела, чтобы Бен выздоровел, но иногда не хватало сил побороть свою глухую ненависть. Какая же она все-таки слабая. И сейчас, именно в этот момент ей страшно, потому что знает, что будет дальше. Порой неизвестность намного лучше. - Хорошо, я все передам. И Дэнни, и Рэй, - поспешила ответить Джулиет, но тут раздался вопрос Джека. Вопрос о снимках и женщина вздрогнула. - Черт. И, конечно же, это услышал Бен. Джулия сосредоточено выслушала его и кивнула, словно он мог видеть ее. Но это было на автомате, на этом чертовом автомате. Все полетело к чертям. Слишком быстро. Слишком мало времени на размышления о том, что сделать, и что сказать. - Я буду там, - коротко ответила женщина, не выдавая своих эмоций. - Передаю рацию Тому. Джулия подняла взгляд на застекленную смотровую площадку и подала знак мужчине, чтобы тот спустился. Удивительно, но Дэнни там уже не было. Только Том, который уже поспешил спуститься.
Game Master: --Том, отойди в сторону, - распорядился Лайнус, и, дождавшись, пока его помощник исполнит распоряжение, понизив голос, продолжил. - Найди наручники и пристегни Шепарда к операционному столу. Заприте его там на пару часов... вместе с Колин. Пусть поразмыслит и получше запомнит ощущение, когда пациент умирает во время операции... Скажи ему, что это временная вынужденная мера. У нас горе и нет возможности заниматься им. И... начинайте готовиться к похоронам.
Game Master: Долгие годы общения с Беном приучили Тома ничему не удивляться. Бенджамин всегда знал, что делает, и ещё ни разу его идеи не давали осечки. Вот и сейчас, выслушав лидера, он без колебаний ответил: -Да, Бен. Всё будет сделано. Выключив рацию, толстяк подошёл к дверям операционной, подозвал одного из болтающихся без дела охранников и тихо попросил его принести наручники. Когда тот исполнил его распоряжение, Том вернулся к доктору. -Прости, Джек, но я вынужден попросить тебя побыть здесь ещё некоторое время, - сказал он, недвусмысленно покачивая браслетами. - Видишь ли, сейчас мы должны заняться необходимыми формальностями, а потом, когда кто-то освободится, тебя проводят обратно. Он твёрдо взял Шеппарда за руку и защёлкнул браслет, прицепив второй к ножке стола, на котором остывало тело Колин. Надеюсь, Бен прекратит этот спектакль до того, как вернётся Дэнни, -подумал он при этом. - Иначе рискует остаться без врача. Хорошо ещё, что Пиккет решил сорвать злость на Форде, а не на докторе. Игнорируя осуждающие взгляды девушек, Том вышел.
Juliet Burke: Когда Том взял рацию и ответил Бену, Джулиет повернулась к Джеку. - Джек, оставайся на своем месте, - проговорила она мужчине. Отвечать на его вопрос Джулия не собиралась. И так сделала много того, что может сорвать операцию. Пока лучше не предпринимать ничего. Женщина уже повернулась к Рэйвен и прошла к ней. Нельзя было, чтобы Джек услышал то, что она хочет сказать. - Бен просил передать тебе, что ты должна отправиться на главный остров, - негромко произнесла Джулиет, пристально смотря собеседнице в глаза. - Там какие-то проблемы и нужна твоя помощь. Затем женщина услышала слова Тома, но не решилась что-то сказать. - А теперь надо идти в наблюдательный пункт. Тяжело вздохнув, Джулия вышла из операционной. (Наблюдательный пункт)
Raven Adams: Рэйвен потерянно смотрела на труп... Колин Пиккет. Женщина, бок о бок с которой она прожила на острове несколько лет, но которую почти не знала, да и не стремилась узнать. Станет ли она еще одной из тех, кто периодически терзает ей разум и нервы?.. Даже Джек не смог помочь, не смог ничего сделать... Адамс невольно задавалась вопросом - а приди он хоть на несколько минут раньше, мог бы исход быть иным? Бессмысленно. Бессмысленно и глупо, и тем не менее... Смерть была для Рэй болевой точкой - любая, а случайная и нелепая тем более. И если для всех присутствовавших в операционной смерть была концом, когда можно себе позволить переживать, страдать и плакать, то для Рэйвен смерть была лишь началом. Ожиданием. Страхом. Голос Джулиет вывел ее из состояния какого-то обреченного транса, и Адамс подняла на женщину пустые глаза. --Бен просил передать тебе, что ты должна отправиться на главный остров. Там какие-то проблемы и нужна твоя помощь. --Одна?.. - только и смогла вымолвить девушка, но вопрос повис в воздухе - Джулиет, еще более холодная и отстраненная чем обычно, развернулась и ушла. Рэйвен глубоко вздохнула и ненадолго задержала дыхание, переваривая информацию. На остров... На другой остров... "Немедленно"... Ниточки опытного кукловода привычно дернули где-то внутри, и Адамс, не глядя ни на расстроенную и едва не рыдающую Карру, ни на прикованного наручниками к столу Джека, быстрым шагом бросилась вон из операционной. /Палаточный городок станции "Гидра"/
Caroline Woodhouse: В операционной наступила тишина, нарушавшаяся лишь тихим усталым голосом Джулиет и шумом рации. А затем Кэрри услышала голос Джека. Такой громкий, резкий во всей этой атмосфере. Она вообще сейчас ни с кем не хотела разговоривать. А однако приходилось. А что делать? Ведь все вели себя так будто бы смерть - это обычное дело. Да, обидно что Колин не сумела выжить, но нам то надо жить дальше. Так все говорят. Только Карра до сих пор не могла жить таким принципом. Снимки? Какие еще снимки? - думала она, пока мысль о снимках Бена и его опухоли не врезались в ее мозг острым ножом. Джек ведь не должен был видеть этого, но увидел. И что теперь? не может же она перед его глазами взять и снять их? Она собиралась встать и подойди к Джеку чтобы сказать про снимки, но внезапно зашел Том и пристегнул Джека к операционному столу наручниками. Кэри сглотнула. Да что же это происходит то? Пристегивать пленного к.. трупу, который только что пытался спасти. Вудхаус сжала кулаки и зажмурилсь, чтобы не закричать. Операционную все покинули и они с Джеком остались одни. Прости... - зачем-то извинилась она, хотя она ведь была ни при чем. Она подвинула другой стул и села напротив мужчины. Она провела по волосам. Я не думала что так получится... Я бы тогда не просила тебя привести. Извини... - она не знала что еще сказать.
Jack Shephard: Джек глядел на удаляющуюся брюнетку. Сегодня был явно не его день. Хотя если посмотреть с другой стороны то с тех пор как он попал на этот чертов остров, то каждый день был не его. Его приковали наручниками к столу, рядом с трупом. Странно было что его сегодня еще не избили. В операционной остался тольо он и какая то девушка, имя которой он так и не знал. Да ему и плевать то было на нее. Девушка начала извиняться и выглядела она и правду расстроенной. Ничего. Я привык что меня куда-то втягивают. - сказал он, поворачивая голову к тем снимкам, которые видел ранее. Так что это за снимки? Его не интересовало ничего кроме снимков. Ни имя умершей, ни есть ли у нее семья, ни при каких обстоятельствах она погибла. Ничего, только снимки.
Caroline Woodhouse: Кери уже собиралась показать Джеку снимки Бена, но в последний момент передумала. Недовольный голос Лайнуса, который она слышала по рации во время его разговора с Джулиет, неприятным осадком остался в памяти. Девушке вовсе не хотелось навлечь на себя недовольство лидера Других - а именно это могло последовать за демонстрацией снимков без приказа. -- Извини, Джек, это не в моей компетенции, - со вздохом произнесла Вудхауз. Ей не хотелось оставлять Шепарда в одиночестве возле мертвого тела, да еще и прикованного наручниками к столу, но находиться в операционной она тоже больше не могла. -- Мне пора. Прости, - тихо проговорила девушка, словно стараясь тоном смягчить ситуацию. И вышла из комнаты, не дожидаясь ответа Джека.
Jack Shephard: Наверное, стоило уже привыкнуть к тому, как себя ведут эти "другие". Шепард лишь недовольно помотал головой, закатив глаза, когда девушка поспешно ретировалась по примеру всех остальных ранее здесь присутствующих. Мужчина подпер голову свободной от наручников рукой и обреченно выдохнул. Его любопытство по поводу снимков не было удовлетворенно, из-за чего у Джека оставалось напряжение. Нет, ему не составило труда понять, что снимки принадлежали мужчине сорока лет, его интересовало имя. Ведь все складывалось в довольно логическую цепочку. Его похищают "Другие", их лидер просит выполнить операцию по удалению раковой опухоли на позвоночнике, а в их так называемой операционной находятся снимки. Причем снимки мужчины, возраст которого приблизительно равен возрасту Бена. Нет, Шепард еще не совсем дурак. Он даже усмехнулся, покачав головой, и сморщился, закрыв глаза. В операционной было слишком ярко по сравнению с тем местом, где его держали все это время. И глаза резало. Странно, что он раньше этого не замечал. Наверное, все же бездействие приводило его к адекватному восприятию своего состояния. Это заключение, отсутствие свежего воздуха и состояние стресса сказывалось. И еще как. Он пересилил резь в глазах, от которой ехала крыша (или крыша ехала самостоятельно), и поднял глаза, вновь оглядывая помещение. Правда, взгляд остановился на операционном столе. Точнее на трупе девушки. Мужчина отвел взгляд. Нет, он был слишком озлоблен на "Других", чтобы жалеть о неуспешной операции. Тем более, он сделал все, что от него зависело. Вот только нахождение рядом с ней доставляло Шепарду отвращение. Мужчина от безысходства тяжело выдохнул, запрокидывая голову. Он ждал. Ждал хоть чего-нибудь, кого-нибудь. И ожидание - это худшее ощущение из всего возможного. У Джека сейчас была ясно поставлена цель - как можно быстрее выполнить свою сторону сделки. А эта сложившаяся ситуация явно отсрочила операцию, которую он должен был выполнить. Будь они прокляты, Шепарду жуть как не терпелось сделать то, что от него требовалось. Лишь бы все это закончилось. И Кейт... Кейт... он до сих пор так и не видел ее. Его пичкали только одними словами, что с ней и Сойером все в порядке. Однако, Сойер орал как резанный. А о Кейт ему вообще ничего не было известно. Ему нужны были сведения. И уверенность, что их отпустят. И эти тягучие минуты ожидания очень сильно действовали Шепарду на нервы, хоть он и пытался внешне выглядеть спокойно.
Juliet Burke: По дороге в операционную, Джулиет встретила Тома, который куда-то направлялся. Скорее всего решал вопросы насчет похорон. Женщина остановила его и попросила ключи от наручников Джека. Конечно, Том подозрительно на нее посмотрел, но в итоге отдал. Выражение "это мне поручил Бен" всегда решало все проблемы. Надо было просто выучить, как и выучить то, что сейчас лучше всего спрятать все эмоции за маской спокойствия и войти к Джеку. Сделать все так, чтобы больше претензий к ней не было. Джулия уже вошла в операционную. Мужчина сидел на стуле, прикованный к столу, на котором лежало бесчувственное тело Колин. Джулиет вздрогнула. Нет, все-таки не могла она спокойно смотреть на труп человека, которого еще совсем недавно могла спасти... - Замолчи, Джулиет, - мысленно приказала себе женщина. И уже посмотрела на Джека. Она подошла к нему и принялась открывать замок. - Мы переводим тебя снова в твою комнату, - решив не говорить слово "аквариум", проговорила женщина. Она была настолько погружена в себя, что не замечала состояния Джека. Раздраженного и даже, может быть, озлобленного.
Jack Shephard: Кисть руки стала уже затекать. Наручники натирали запястье, когда Шепард опускал руку, чтобы расслабить, поэтому ему приходилось держать ее навесу, от чего приходилось периодически вертеть кистью, чтобы пальцы не отнимались. Это, по-моему, единственное занятие, которое Джек нашел для себя в момент томительного ожидания. Наконец, кто-то вошел. Шепард с долгожданным облегчением поднял взгляд на дверь, но увидев Джулиет, тут же опустил его, чтобы не выдавать своего интереса, хотя и завуалировав это проявлением недовольства, которое выражалось в все же немного нервном подъеме заключенной в наручники руки вверх и показной демонстративности того, чтобы блондинка как можно быстрее сделала то, за чем сюда пришла. А пришла она сюда с ключами. Значит - освободить его. Вообще, знание того, что он им нужен для важной операции, предавало Шепарду самоуверенности. Причем в данной ситуации самоуверенности, граничащей с заносчивостью. Полностью проигнорировав ее слова, Джек остановил руку Джулиет, в которой находились ключи и заявил: - Это Бенджамин. - Утвердительно сказал он, вопросительно изогнув брови, - ОН здесь главный. ОН запланировал все это похищение - меня, Кейт... Сойера... - с интонациями ненависти в голосе, тихо проговаривал Джек, - Он все это задумал только для того, чтобы заставить меня делать ЕМУ операцию?! - он с презрением смотрел Джулиет в глаза и, не отрывая от нее взгляда, кивнул в сторону снимков и пояснил, - Снимки. Это снимки позвоночника мужчины сорока лет.
Juliet Burke: Джулиет была настолько поглощена своими личными переживаниями, что даже не пыталась понять Джека, не пыталась заглянуть к нему в душу и придумать, да, придумать хотя бы какой-нибудь ответ. Женщина только еле слышно вздохнула. Замок наручников щелкнул. Хотя бы такая свобода? Джулс с грустью усмехнулась своим мыслям, понимая, что теперь только и будет об этом думать. А сейчас лучше всего блокировать мысли, блокировать, не давая им все испортить. Джулии казалось, что если она не будет больше вмешиваться, то все претензии, все упреки исчезнут. Только ведь всем ясно, что этого никогда не будет. Шоу должно продолжаться, герои должны не забывать свои роли, даже если нет сил уже играть. И кто виноват, что такая трагичная роль предоставлена Джулиет? Женщина поймала себя на мысли, что лучше переключиться на Джека и, может быть, он поможет ей забыть о своих проблемах. - Он с тобой говорил, - спокойно начала Джулия. - говорил об операции, потому что только ты можешь ему помочь и все. - И если ты думаешь, что он все мне рассказывает о том, что задумал, то ты... ошибаешься. Женщина перевела грустный взгляд на снимки. - А что теперь терять? Все равно сейчас он ничего сделать не сможет. - Эти снимки его, - проговорила она, а потом вновь посмотрела на Джека. - Пошли, у нас немного времени. и Джулия направилась к выходу из операционной. (Аквариум)
Benjamin Linus: /Станция "Гидра". Наблюдательный пункт/ Спустя недолгое время Бенджамин вошел в стерильную комнату, успев вымыться и подготовиться к предстоящей процедуре - подготовиться физически, морально он был готов уже давно, с того самого момента, как разработал план по доставке Шепарда на Гидру и схему рычагов для воздействия на упрямого хирурга. Но утверждать, что Лайнус абсолютно спокоен, было бы чересчур смело. Страх подтачивал изнутри - медленно, методично, рождая сомнения и неуверенность. Что если что-то пойдет не так? Что если Джек в последний момент передумает? Что если... если Бен должен умереть, несмотря на титаническую проделанную работу по спасению собственной жизни, должен умереть потому, что так решил остров? Он хотел бы поговорить об этом с Джейкобом. Хотел бы взглянуть ему в глаза и задать вопрос - почему так? Почему человек, всю свою жизнь положивший на служение острову и хозяину, вдруг оказался неизлечимо болен - и это здесь, на краю света, оторванном от погрязшего в нечистотах мира, где болезни сводятся к случайностям и ранениям, и то заживающим много быстрее, нежели вне этого райского уголка? Почему он вынужден через смерть и невыносимую боль заставлять выживших принимать верные решения лишь из-за того, что хранитель не снизошел до лидера преданных ему людей и не избавил того от досадной неприятности, грозившей свести в могилу?.. Если ответы на эти вопросы и существовали, то были неизвестны Лайнусу. Ричард тоже оставался участливо-равнодушен, подчеркивая, что его происходящее касается в самой малой степени, что проблемы Бена - исключительно проблемы Бена, и Джейкоб никоим образом не намерен вмешиваться в сложившуюся ситуацию... а Ричард не намерен беспокоить хранителя по столь мелкому вопросу. Что ж... в таком случае, кто мог бы поставить Лайнусу в вину, что он всего лишь пытается выжить? Поприветствовав вежливым кивком находившуюся в операционной Кэролайн, Лайнус коротко ввел девушку в курс дела, заставив ее удивленно вскинуть брови - впрочем, обсуждать действия и решения лидера было не в ее компетенции, и лишних вопросов не последовало. Через пару минут Кэрри вышла из помещения, оставив мужчину в одиночестве. Раздевшись и аккуратно сложив брюки и рубашку на табурет, Бен забрался на операционный стол. Лег лицом вниз, накрывшись снизу по пояс белой простыней, чуть повозился, устраиваясь удобнее. Лбом и подбородком - в мягкие углубления, согнутые в локтях руки - по обе стороны от лица. Кроме кафельного пола почти ничего не видно. Только если глаза скосить... Лайнус скосил глаза, глядя на приборы, призванные контролировать его состояние во время операции - сейчас экраны были бездушно черны, но спустя какое-то время они оживут, повинуясь потемневшим от времени кнопкам, а тонкие гибкие трубки окутают пациента, иглы воткнутся в вены, чтобы незамедлительно вводить в его организм препараты. Но сделать это все сам, подключить их к своему телу, Лайнус не может. Все, на что он сейчас способен - раздеться и без посторонней помощи распластаться на операционном столе... Словно вторя его мыслям, вернулась Кэролайн и занялась подготовкой Бена к операции, мужчине только и оставалось, что повиноваться ее коротким и немногословным инструкциям.
Juliet Burke: Долго ходить не пришлось, хотя для Джулиет это были одни из самых долгих минут. Просто так бродить по территории станции и искать свежий воздух для наполненных каким-то ядовитым веществом легких, - это уже не выход. Почему так сложно смириться с тем, что его уже практически нет? Женщина чувствовала упадок сил, она уже не верила ни себе, ни тем более Бену. Всем его взглядам и словам. Не хотела даже убеждаться в том, что Джек примет ее сторону... Что, если он согласится сделать операцию и послушает ее, то, значит, всё не зря. Всё. Неужели? Тут раздался треск рации, и Джулия сразу же услышала голос Бена. Даже вздрогнуть не успела, а уже от полученной информации подкосились ноги. Женщина не думала, что всё решится в такие короткие сроки. Раз. Два. И операция. Теперь мысли материальны? Когда только всё успевает так меняться?.. За эти несколько часов случилось слишком много, чтобы принимать данное спокойно. Джулиет даже не успела ничего ответить. Оставалось только идти в операционную. - Выхода никогда не будет. Только вход. Спустя две минуты, женщина уже оказалась в помещении. Там уже лежал Бенджамин, а рядом стояла Кэролайн. После того, как Джулиет помыла руки, она подошла ближе и без лишних слов показала взглядом, что Кэрри может идти. Всё-таки одного ассистента хватит. - Только я с Джеком и должны быть. Наверное, надо было просто сделать всё возможное, чтобы успокоить себя. Лишь бы это получалось. Лишь бы. Когда Кэролайн ушла, Джулс прошла в небольшую комнату, где лежали все медицинские принадлежности. Переодевшись, женщина вышла к Бену. Безмолвно Джулиет приступила обрабатывать инструменты, в любую минуту ожидая Джека.
Benjamin Linus: Казалось, счет уже шел на минуты. И, словно в предчувствии скорой операции, спина болезненно заныла, а пальцы онемели. Стараясь двигаться как можно естественнее, Лайнус несколько раз сжал и расжал кулаки. Джулиет не сказала ему ни слова - не спросила, почему Джек передумал. Вроде бы даже и не удивилась внезапному решению... Или просто слишком устала, и нет больше сил, которые она готова тратить на что-то, кроме молчаливого исполнения его приказов? Приподнявшись на локтях (належаться лбом в специальном углублении под лицо он еще успеет), Бенджамин смотрел то в коридор сквозь стекло в двери, то на Джулиет, занимавшуюся инструментами. Быть может, у него будет еще возможность смотреть на нее годы. Быть может, это - последнее, что он увидит в своей жизни. Ее хрупкую спину, беззащитную шею и выбившуюся из-под медицинской шапочки прядку светлых волос. - Нервничаешь? - его привычно-спокойный голос раздался будто со стороны. Бенджамин Лайнус едва ли чувствовал себя сейчас настолько сильным, каковым казался. Но ему доставало самообладания изображать уверенность, вопреки точившему изнутри страху, вопреки пугающим сомнениям... вопреки этой женщине, которой он так никогда и не сможет открыться.
Jack Shephard: /Станция "Гидра". Наблюдательный пункт/ Конечно, после того, как его продержали за стеклом сутки, изматывая разговорами и манипулируя его чувствами, Шепард не был в том состоянии, что обычно перед операциями. Но Джек был полон решительности - и это позволяло ему быть на нужной высоте - у него не будут дрожать руки, он не будет щуриться от слишком яркого света. Да, он измотан, но еще не потерял своего достоинства, а особенно врачебного. Здесь он в своей стихии. Все, что ему нужно было по минимуму - это хирургический халат, шапочка, повязка и перчатки. Кажется, все это здесь было. На входе в операционную, Шепард все же хотя бы умылся и тщательно вымыл руки, поглядывая через стекло в ярко освещенное помещение. Там уже была Джулиет. О ее просьбе он помнил и все еще не верил, что эта на первый взгляд хрупкая блондинка готова пойти на такое. Но еще больше он не верил и в то, что он сам был готов пойти на сговор с ней. Протерев насухо руки, Шепард зашел, толкая дверь локтем, чтобы не пачкать руки. Как ни странно, помимо нее и Лайнуса здесь не было больше никого. Вдвоем провести операцию? Он на секунду задумался, но судя по всему, Джулиет это подстроила все намеренно. Мужчина поприветствовал ее кивком, пытаясь разглядеть в ее глазах хоть малейшую слабость, пока та надевала на его руки перчатки.
Juliet Burke: Нет, она не нервничала. Просто делала то, что требовалось. Зажим, скальпель, бинты... Всё по минимуму. То, что надо. И страха нет, как несколько минут назад. Потому что она уже здесь. Не надо решать, заходить в эту дверь или сбежать в джунгли. Наверное, наконец-то Джулиет была рада, что выхода нет. Она сама поставила себя в эту ситуацию. И уходить было бы предательством. По отношению к себе. А думать про то, что будет с Беном, Джулия себе не позволяла. Ни одной мысли, ибо они сбивают с толку. Заставляют размышлять о том, правильно ли то, что она делает. Ведь самое смешное - даже, если нет - то, что? Лишний раз винить себя, забывая о том, кто является настоящим виновником? Так что, нет. Не сейчас. Не сегодня. Если у нее будет будущее, то пусть лучше там. Когда в операционной, наконец, появился Джек, Джулиет заметно напряглась. Сложно было контролировать свое тело. Свою мимику, которая именно сейчас не хотела прятаться под маской спокойствия. - Я подготовила все инструменты, - тихо проговорила женщина, смотря Джеку в глаза. - И анестезию. Кажется, самообладание стало к ней потихоньку возвращаться. Всего минута без контроля. А потом... потом всё нормально. Джулиет вопросительно смотрела на мужчину. Как на врача. На того, кто главнее ее. Она будет делать то, что он скажет. Словно совсем недавно не показывала ему "фильм", где так хотела, чтобы операция закончилась плохо.
Benjamin Linus: Появление Джека было словно финальным аккордом. Это все взаправду, это не фантазия, не сон, не обман. Это действительно происходит с ним - и болезнь, и долгие уговоры Шепарда, и, наконец, операция... Бенджамин смотрел, как Джулиет помогает хирургу подготовиться, как бесстрастно ее лицо, как спокойно и уверенно движутся ее руки, как безраздельно и полностью она отдает себя во власть Шепарда. Послушная, покорная марионетка, передавшая свой пульт управления другому хозяину, пока первый будет не в состоянии диктовать ей волю. Сможет ли она быть свободной, даже если когда-нибудь будет такая возможность? Сможет ли?.. Лайнус невольно вспомнил про Гудвина, чье тело сейчас гнило на каком-то холме далеко в джунглях и неприязненно подумал, что, будь у него возможность все сделать иначе, он не стал бы ничего менять... пусть даже ему придется за все это ответить там, за пределом, от которого его сейчас отделяет лишь тонкий скальпель хирурга. Пожалуй, единственное, о чем он по-настоящему сожалел сейчас, так это о том, что так и не успел привести в порядок свои отношения с дочерью, отдалявшейся от него столь же стремительно, как и превращавшейся из маленькой девочки, обожавшей своего отца, в своенравную и упрямую девушку, отца ненавидяющую. И в данный момент, ложась под нож Шепарда, он даже не знал, где она и что с ней. И увидятся ли они еще когда-нибудь... Справится ли Дориан Прайд с возложенной на него миссией, или выжившие его раскусили, и он гниет где-то в джунглях, пытаясь догнать Гудвина по степени разложения? - Джулиет... Если до вечера завтра не будет известий об Алекс, отправьте за ней несколько человек. Ее надо вернуть. Свяжись с Ричардом, он в курсе. Поручив одной из дорогих ему женщин заботу о другой, Лайнус вновь скользнул глазами по Джеку и Джулиет, задержав взгляд на последней. Он мог бы... мог бы многое ей сказать. Попытаться сказать. Если бы не был упущен момент, пока не пришел Шепард. Если бы ему хватило смелости признаться и попросить прощения. Если бы... если бы он был уверен, что больше не проснется, и ему не придется жить дальше с ощущением того, что вывернул себя наизнанку из-за банального страха перед смертью. - Что ж... увидимся на той стороне, - тихо проговорил Бенджамин, отворачиваясь и упираясь лбом в мягкую подставку. - Я готов.
Jack Shephard: Доктор пронзительно смотрел Джулиет в глаза. Ему хотелось понять, осознает ли она масштаб операции. Или им всем тут кажется, что им достаточно было пригнать Шепарда к операционному столу и вопрос жизни Лайнуса решен? Она так были уверена в успешности операции, что попросила ее превратить в смертную казнь, и вовсе не думала, что Джек может элементарно и не справится. Хотя, если они так осведомлены о его жизни, то о его врачебной деятельности видимо им и подавно известно. Да, но только пара чудотворных операций никогда, никогда не может стать гарантией успешного оперирования в дальнейшем. А тут налицо была не только сложная опухоль, но и возможное отсутствие всего нужного. И стараниями Джулиет - минимум ассистентов. Но на его пристальный взгляд женщина ответила достойно. Пару мгновений Шепард видел ее некое напряжение, но в миг она стала собранной. И сейчас, когда нижняя часть лица блондинки была скрыта за повязкой, и были видны только ее глаза, Джек увидел в них готовность к подчинению. Это было привычно, но в данном случае необычно. Пару часов назад все эти люди брали верх над тобой, а сейчас все кардинально изменилось. Джек сморгнул и отвел взгляд от блондинки. За все это время, что он находился взаперти, Шепард проникся пониманием и даже каким-то сочувствием к этой женщине. Она была словно другой Другой. Или она была такой лишь потому, что их связывал сговор. Но Джек хоть и понимал Джулиет, но согласия на ее просьбу так и не давал. Поправляя перчатки, он еще раз глянул на женщину, но так и не понял, чего же она от него ожидает. Джулиет просто вопросительно смотрела на него в ожидании его дальнейших действий. Что ж, пора начинать. Шепард обыденно взял шприц и подошел к операционному столу, где о себе сразу же дал знать Бен. Джек больше ни о чем не задумывался, он даже не вслушивался, какие последние команды раздает лидер Других перед операцией, но кажется это было то, что называют «перед смертью не надышишься». Шепард взял ампулу с анестетиком и наполнил шприц одним уверенным движением. Он дождался, когда Бен закончит с наставлениями и ляжет ровно, и повседневно, словно это была обычная процедура с почти неизвестным ему пациентом, беспристрастно произнес: - Считай в обратную сторону от двадцати. - и сделал укол.
Benjamin Linus: "Началось." - Двадцать, - Бен не сразу почувствовал головокружение, будто медикамент, прежде чем начать действовать, пощадил его, дал возможность надышаться. Вообще сначала было ощущение, словно ничего не происходит, словно Джек вколол ему какой-то витаминный коктейль вместо анестетика, и будет теперь резать наживую. Разум обманчиво оставался кристально чист и ясен. - Девятнадцать, - слабость и кружение в голове. Лайнус еще мог бы приподняться на руках, если бы захотел. Мог бы заговорить с Джулиет или Джеком. Мог успеть сказать что-то последнее, что посчитал бы важным. Но следующая цифра пригвоздила его к операционному столу. - Восемнадцать, - веки налились тяжестью, будто он не спал несколько суток и был уже не в состоянии поддерживать себя бодрствующим, язык заплетался, и Бенджамин продолжил с усилием, цепляясь за реальность погружавшимся в мутную дымку сознанием: - Сем... - "...надцать" договорил он уже про себя, отрешенно наблюдая, как кафельная плитка на полу вдруг ожила и вытянулась в лес из неровных многомерных прямоугольников, который затем расступился, образуя бездонный провал, позволяя Бену рухнуть с операционного стола прямо вниз, в зияющую чернотой трещину в полу, и еще успеть удивиться тому, что у стоящего рядом Джека Шепарда отчего-то две головы.
Juliet Burke: Джулиет внимательно выслушала "последнюю" просьбу Бенджамина и только кивнула. Всё так и будет. Они сделают так, чтобы Алекс вернулась, Ричард поможет. Да, да, да. Никто не оставит ее, в этом-то Джулиет не сомневалась. И даже была рада, что Бен сказал ей только это. Ничего больше. А сейчас, нужно закрыть глаза и успокоиться. Она говорила это скорее себе. Постоянные мысли о том, что было и что будет, доставляли дискомфорт. Хотелось выключиться. Отпустить. Сделать то, ради чего шла на риск. Не спала ночами. И переживала так, что так и не смогла остаться хладнокровной. Пусть лучше она убьет близкого человека, нежели чужого... ненавистного и злого. Нет, тот поцелуй изменил многое. Их. В какой-то степени. И пусть, пожалуйста, это останется тайной. Для них. Все эти раздумья помогали отвлечься, просто слышать голос Джека, следовать его указаниям и ждать. Джулиет нутром чувствовала, что только это и осталось делать. Еще немного и то, ради чего она стоит здесь, станет реальностью. - Начинаем? - спросила женщина у Джека, увидев, что Лайнус "отключился". И терять нельзя было ни минуты. Джулия хотела, чтобы всё закончилось как можно быстрее. Спешка... несвойственная. Но, наверное, так и должно было быть.
Jack Shephard: Когда Бенджамин отключился, Шепард заговорил с Джулиет, до этого он старался не проронить лишнего слова. Да, он видел в ее глазах нужную готовность, но чтобы быть полностью уверенным в ней, чтобы все было под его контролем, Джек озвучил свои требования к ассистенту: - Это будет довольно сложная процедура, Джулиет, - мужчина вновь посмотрел на нее тем же пристальным взглядом, - И если я что-то попрошу сделать, ты должна выполнять немедленно, не задавая вопросов, ясно? Это все, что он сказал. Он не стал спрашивать ее, не передумала ли она, готова ли все также по прежнему пойти на убийство, хоть и не было больше никого, ему с трудом верилось, что это действительно так. Быть может, сейчас, в данную секунду к дверям с той стороны подошли люди с оружием, или что-то еще в духе Других. Но что-то они явно замышляли. Поэтому Джек ничего больше не стал говорить, зато всерьез задумался над тем, где же могут быть все те, кто служил у них конвоем. Джулиет проявила нетерпение, словно пытаясь его поторопить, но Шепард просто лишь кивнул и ответил: - Начнем. - Не стоит отчитывать ее лишь за то, что ей хочется побыстрее начать эту операцию и закончить, но дальше она должна была просто помогать ему, не отвлекая разговорами и прочей ерундой. Быть его третьей рукой, продолжением его мыслей, только озвученных вслух. И она должна была это понимать. Слово - действие. - Скальпель. - попросил он, протянув руку и попутно посмотрев на приборы. До этого, когда он тщательно промывал руки, Шепард вновь изучил снимки, чтобы знать, в области какого позвонка образовалась опухоль. Его взгляд опустился на спину Лайнуса, и хотя он мог вслепую найти нужный позвонок и сделать надрез, когда в его руках очутился холодный металл, Шепард на мгновение замер. Буквально секунда и острие скальпеля разрезает кожу Бенджамина, обнажая плоть. Как все знакомо и привычно, и все же как давно в его руках не было хирургических инструментов. Когда скальпель обнажил белую кость позвоночника, пора было останавливать приток крови в разрез. - Изогнутый кровоостанавливающий, - вначале сказал он, после чего последовали команды "еще", покуда их не оказалось нужное количество. И Джек каким-то внутренним чувством понял, что все его действия доведены до автоматизма, потому что сейчас, в данный момент все его мысли были заняты тем, что же сейчас происходит вне этого помещения. Это было плохим признаком, потому что его внимание все же должно было концентрироваться на операционном столе, но в его голове слишком отчетливо слышались слова той брюнетки: «Тогда у него не будет никаких рычагов на тебя, Джек». Так что же сейчас может происходить с Кейт и Сойером, когда они уже не нужны для пыток Джека? - Промокни, - все также ровным и спокойным голосом сказал он, раздвинув порез и предоставив Джулиет пространство для выполнения действия. Когда белоснежный тампон погрузился в порез и окрасился алым, впитав в себя нужное количество крови, Шепард потребовал зажим. Отодвинув плоть, его глазам предоставилась не только опухоль Лайнуса, а также открылся доступ к левой почке мужчины. Это внезапно навело его на мысль, о которой он даже не подозревал. Мысль о том, что нужно быть аккуратным, вырезая опухоль, привела к тому, почему бы не сделать этот надрез намеренно? Джек должен был знать, что сейчас с Кейт и Сойером, он должен был все контролировать, иначе он будет просто напросто слишком отвлечен от операции. Эти мысли заставили его замереть на мгновение, но, взяв скальпель в руки, Джек сделал небольшой порез на почке Бена. Это будет контролируемый процесс, но вот времени будет не так уж и много, чтобы это все не превратилось в неизбежную смерть Лидера Других, как и планировала Джулиет. Приборы тут же засигнализировали о снижении кровяного давления, а Джек замер, следя за реакцией блондинки, не поднимая головы, а все также смотря в порез, наполняющийся кровью.
Game Master: Том, который сопровождал Джека в операционную, остался снаружи, через стекло наблюдая за ходом операции. Когда Шепард разрезал спину Бенджамина и обнажил позвоночник, мужчина невольно прикрыл нижнюю часть лица рукой и отвернулся: вид крови вызывал у него тошноту, - и, пытаясь справиться с этим приступом, Том уже было хотел отойти от края смотровой площадки, чтобы там немного прийти в себя, как приборы, к которым был подключен лидер Других, издали странный звук. Фрэндли обернулся, но беглый осмотр операционной не позволил ему понять, что происходит, а напряженная поза доктора говорила, что творится неладное. Чертыхаясь про себя, Том спустился из смотровой, накинул на плечи белый халат и, прикрывая рот незакрепленной медицинской маской, протиснулся в операционную. - Что такое? Все в порядке? - "Я знаю, что ты что-то напортачил," - означал его тон.
Juliet Burke: Да, конечно, да. Джулиет будет делать всё, что Джек скажет. И не потому что верит в то, что он выполнит ее просьбу... Нет. Потому, что она знает свою работу. Она редко стояла за операционным столом, но всегда знала, что на ней лежит огромная ответственность. И именно тогда включался какой-то странный механизм, говорящий делать всё идеально. Все инструменты выдавать быстро и выполнять просьбы того, кто оперировал с такой отточенностью, боясь, что ее попросят покинуть операционную. Так, наверное, у всех врачей. Не так ли? Джулиет внутренне напряглась, словно только что поняла страшную истину: - А если я не смогу сделать то, что хочу? Стоп. Началось. Приборы стали учащенно пищать. Женщина посмотрела на Джека, который неподвижно замер над телом Бенджамина. В голове стучала только одна мысль: - Что дальше? Дальше? Дальше?.. Внутренняя паника, не дающая Джулиет сконцентрироваться. Не сейчас. Не сегодня. Стоп. Когда зашел Том, Джулия сделала шаг назад от стола. Она не будет задавать вопросов. Она не может их задавать. Ей нужны силы, чтобы справиться с собой. Собой слабой. Собой жалкой. И собой сочувствующей. Нет, нет, нет. Главное - не выдать себя.
Jack Shephard: Джулиет повела себя довольно странно. Шепард поднял взгляд на приборы и исподлобья глянул на блондинку. Кажется, она была испугана, но все же никак не выдавала хоть какую-то панику на словах, на действиях. Черт, неужели за ними действительно никто не следил, что она была так спокойна, когда операция пошла не так? Ему нужна была другая реакция, другое ее поведение, это должно было поднять панику на их корабле. Ну хоть кто-нибудь присматривал же за ними? И да, молитвами Шепада, в операционной появился Том. Он был буквально спасательным кругом для Джека, потому что он задавал нужные вопросы. Хотя, конечно, если бы Джек действительно по ошибке что-то сделал не так во время операции, то появление посторонних в операционной было бы излишним. Или это положено врываться в стерильное место не понятно кому, если что не так. Вот бы все родственники пациента врывались в операционную... Шепард встретил Тома грозным взглядом и наконец выпрямился. Он отошел от стола и опустил маску с лица, чтобы его было разборчиво слышно: - Нет. Я только что сделал надрез в почке Бена. - вызывающе сказал Джек, - и если я его не зашью в течение часа, - мужчина перевел взгляд на Джулиет и сказал следующие слова ей в лицо, - он умрет. Шепард снова перевел взгляд на Тома: - Мне нужна рация и связь с Кейт. Сейчас же! - почти выкрикнул он, начиная нервничать. Нельзя медлить ни секунды. Если все получится, как Джек задумал, то времени у всех в обрез.
Game Master: На мгновение Том лишился дара речи: оправдались его худшие ожидания. Я так и знал, что все это добром не кончится, и верить этому эскулапу нельзя! Фрэндли кинул встревоженный взгляд на распростертое на операционном столе тело Лидера и представил, что означает смерть Бена для их сообщества, и это было похлеще, чем смотреть на кровь. Где я ему достану эту Кейт?.. Надо связаться с кем-то из парней и попросить подойти к клеткам. Хотя... черт, Дэнни же два дня точил зуб на Форда и грозился его прикончить. Том вспомнил, что, когда он последний раз видел Дэнни, тот был настроен очень решительно, Фрэндли так и не удалось его уговорить не совершать опрометчивых поступков, тем более - без ведома Бенджамина. Будь он сейчас там, как бы и Остин не порешил. Тогда Бену конец. Схватив рацию, Том связался с Пикеттом: - Дэнни, прием! Где ты находишься? Если ты у клеток, не трогай, черт возьми, никого.
Game Master: - Дэнни, ты слышишь? Ответь! Ответь, черт подери! - Том занервничал, не выдержав паузу перед тем, как Пикетт все-таки ответил ему. Мужчина просто чувствовал, что у них с Беном нет этих драгоценных секунд, и каждая из них способна спасти лидеру Других жизнь, если, конечно, Джек окажется действительно честным, в чем Фрэндли уже начал сомневаться. - Дэнни, ты, случаем, не у клеток? - Том мысленно обругал себя за то, что этот разговор развивается слишком медленно, и Пикетта - за то, что тот так уклончиво отвечает, когда на карту поставлено благополучие их всех. - Отдай рацию Кейт, потому что если не отдашь, доктор позволит Бену умереть. Просто отдай чертову рацию, Дэнни. Давай! Быстро! И после того, что я сейчас сказал, я что, умолять его еще должен?! Связь не прервалась, но голос Дэнни пропал, и Фрэндли понял, что тот внял его просьбе. - Говорите, - сухо произнес он, вручая рацию Джеку.
Jack Shephard: Том, кажется, был как раз тем человеком, который и нужен был Джеку - он был испуган (неужели и вправду переживает за жизнь их Лидера?) и скорее всего был хорошим исполнителем, поэтому даже не подумал ослушаться Шепарда, а начал выполнять его условия без всяких хитростей. Это добавляло уверенности, хотя Джек нервничал, просто очень хорошо скрывал это. Но он не должен был показывать им своего волнения, иначе они почувствуют слабину и вновь, как это они искусно умеют, надавят на это. А Шепард волновался о многом - не успело ли что-то УЖЕ произойти с Кейт и Сойером, удастся ли удержать в страхе всех Других, и, конечно же, сможет ли Лайнус выжить после таких его выходок. Ко всему прочему, приборы не прекращали раздражающе пикать, вызывая у Джека просто выработанный за столько лет рефлекс - пациент в опасности. Напряжение нарастало, пока Том пытался связаться с неким Дэнни. Джек не двигался, сосредоточенно глядя на Другого, пока из рации не послышался голос. Шепард отвел взгляд и начал снимать окровавленные перчатки. Этот самый Дэнни, да и то, что Другие нервничали при разговоре, придали Джеку уверенности и спокойствия - он знал, кто в данный момент владеет ситуацией, поэтому можно было не волноваться. Шепард выжидающе смотрел на рацию, когда между Другими затеялся спор. Он буквально гипнотизировал это несчастное средство связи, чтобы услышать одно единственное - подчинение этого Дэнни, и когда воцарилось молчание, Джек перевел взгляд на Тома. Он был зол, но хорошо выполнил свою работу. Шепард забрал рацию и отошел в сторону. Он нервно зашагал по операционной, уже не обращая внимание на контроль своих эмоций перед Другими. Сейчас ему было важнее сдержать все своим эмоции перед Кейт. Тем не менее она не подавала голоса, но Шепард настолько был взволнован, что не доверял своему голосу. Не так давно, он не хотел ее больше не слышать, и не видеть, хотя, то, что он не будет ее видеть - уже было легче. Нужно было отключить все свои щемящие чувства к ней, и сказать только то, что нужно. Еще немного и он поднес рацию к губам. - Кейт, ты меня слышишь? - небольшая проверка связи и проверка своего голоса, а затем уже дело, - У вас около часа форы до того, как они пойдут за вами.
Game Master: Из динамика послышался голос Кейт. - Джек?! Джек, где ты?
Jack Shephard: Это далось ему непросто. Совсем непросто. Сказать ей, чтобы она уходила, уходила вместе с Фордом, чтобы они вместе бежали отсюда как можно скорее. Отпустить и даже не видеть напоследок ее лица, зная, что больше никогда не увидит эту девушку. Правда, никогда не говори никогда. Шепард осознанно пошел на этот шаг, за который Другие вряд ли погладят его по головке. Да и вряд ли можно было верить Бенджамину с его обещанием отправить Джека на Большую землю. Но он рискнул этим всем ради нее, ради спасения тех, кого Другие втянули в это дело, и Шепард не просит себе, если хоть кто-то пострадает лишь из-за того, что он понадобился Другим. Хоть кто-то, а уж тем более Кейт. Хотя она уже пострадала - они заставили ее плакать, а значит тоже сломали ее психологически. Услышав Кейт, Джеку пришлось снова выстроить стену, за которой он пытался спрятать все свои эмоции. Нет, нет. Не нужно отвлекаться на все эти сентиментальности, конечно, для него много значило, что девушка первым делом подумала о нем. Но это сейчас не имело смысла. Для него. Он видел ее выбор, он сделал свой выбор, в конце концов, он должен завершить операцию. Это его врачебный долг, его морально-нравственные основы, без которых он перестанет себя уважать как человека, и как хирурга в первую очередь. А сейчас тратить время на объяснения было бы слишком беспечно. С каждой секундой положение Лайнуса ухудшалось. И это стало волновать Шепарда даже больше, чем ему хотелось бы. Он волновался, что операция закончится далеко не благополучно. Она и без того была сложной, а Джек собственными руками сделал ее невыполнимой. Благо, никто из присутствующих о масштабе катастрофы вряд ли мог догадываться. Тем не менее операция его волновала в последнюю очередь. Он опасался, смогут ли Кейт с Сойером выбраться отсюда живыми. Иначе все это не имеет никакого смысла. Его поступок наверняка разозлил Других, и как он за это поплатиться - лучше не знать, но лучше бы в это время Кейт с Сойером не было в этом месте. Шепарду хватило пары секунд, чтобы все обдумать и продолжать говорить, не обращая внимания на вопрос Кейт: - Помнишь ту историю, что я рассказывал тебе на пляже? В день катастрофы. Помнишь что я рассказывал тебе, когда ты меня зашивала? - Джек говорил немного сумбурно, но он хотел, чтобы она вспомнила, хотел, чтобы она помнила, и вряд ли понимал, что его вопрос мог сбить ее с толку, потому что ожидание ответа затягивалось больше, чем могло выдержать терпение Шепарда, поэтому он сорвался на крик, - Ты помнишь это?
Game Master: - Да, я помню! - выкрикнула Кейт. - Я помню! Джек, где ты? Мы не уйдем без тебя, скажи где ты...
Jack Shephard: - Да, я помню! - услышал он из рации крик Кейт. Шепард даже слабо улыбнулся, хотя улыбки не было, скорее просто мышцы лица перестали находиться в напряжении. Она помнила. Это успокоило его и поумерило пыл, с которым он так накричал на нее. Это было для него что-то личное, то, что на всем свете знают только он и она, только их, и то, что она помнила очень много значило для Шепарда. А Кейт в свою очередь все также настойчиво требовала сказать, где он. Шепард успел забыть, какая же она бывает упертая. Только вот и Джек не отступится от своего. Он намеренно продолжал игнорировать этот вопрос девушки, словно та его и вовсе не задавала вот уже несколько раз подряд. - Когда будете в безопасности, свяжись со мной и расскажи мне ее. - Твердым и как можно спокойным голосом наконец ответил ей Шепард, нажав на кнопку связи. Игнорировать. Игнорировать ее вопрос и создавать иллюзию безразличия к ней. Не слышать ее умоляющий голос, а продолжать убеждать ее бежать. Бежать им вместе, без него. - Если через час от вас не будет вестей, - от одной этой мысли Джек снова рассвирепел, поэтому снова стал повышать голос с каждым словом, - я пойму, что что-то не так, - и вновь перешел на крик, но этот крик скорее был обращен к Другим - как к Тому, что стоял здесь, с ним, так и к тем, кто был рядом с Кейт и Сойером,-и он умрет!
Game Master: - Нет, Джек, мы не уйдем без тебя!!! - всё равно повторяла Кейт. - Нет!
Jack Shephard: Кейт вряд ли понимала, что Шепард только что попросил ее о помощи. Джеку нужна была поддержка, ему нужно было сбить эту панику в себе, чтобы он снова мог приступить к операции со знанием своего дела, с уверенностью в успехе начатого им дела. Ему нужен был кто-то, кто успокоил бы его. Кто-то свой, когда он находился среди всех этих моральных уродов Других. И пусть это будет та, которую он больше не увидит никогда. Пусть этот рассказ будет последними ее словами, сказанные ему. А Кейт все же не так просто было сбить с толку. Но, кажется, это стало его раздражать. Шепард не мог позволить ей продолжать требовать от него пойти с ними, он попросту после этого разговора не был уже настолько силен, чтобы продолжать играть в молчанку и строить из себя безразличного к ее просьбам, к тому, как он ей дорог хотя бы даже в таком понимании как сотоварищ. Поэтому как и обычно на замену силы пришла очередная порция ярости. - Уйдете. – Зло и как можно убедительней отрезал мужчина. Все слишком затягивалось, а разговор начинал превращаться в тупой спор, это еще одна причина, почему он не хотел отвечать на ее вопрос. Они не смогут друг друга переубедить в своей правоте. Надо было заканчивать. И надо было сделать это как можно жестче. - Бегите! Сейчас же! - Приказал он, не слушая больше ни единого ее слова, он ее и не слышал, в очередной раз перейдя на крик, - Кейт, бегите же, черт подери!! Хоть раз в жизни она должна была беспрекословно его послушаться. Должна была. Шепард просто-напросто не оставил ей никаких шансов.
Benjamin Linus: "Алиса в стане чудес". Пролетая по бесконечному коридору, Бенджамин вспомнил книгу, которую читал в детстве, и потом перечитывал уже став постарше - про девочку, попавшую в странное, волшебное, неадекватное место, где все простое оказывалось сложным, а сложное - простым, где неестественное естественно, а реальное нереально. Сейчас он сам казался себе героем этой книги, невольно рассматривая стены окружавшего его коридора, в которых джунгли переплетались с гигантскими диковинными цветами, с высотными домами из бетонных плит, с океанскими волнами, невесть как ставшими материалом для отделки, будто обыкновенные кирпичи. Фокусируясь то на одном, то на другом, Бен чувствовал отголоски каждого этюда, каждого мотива вокруг него. То жаркое дыхание джунглей и издалека доносившийся крик одинокой птицы; то пыльный запах города, большой земли, где прошло его детство; то свежий бриз с моря, солоноватый и пенно-прозрачный... Казалось, он мог остановиться в любой момент, задержаться в любом из мест, остаться там навсегда, скинув с себя все прочее, освободившись, забывшись... Но Лайнус летел дальше - достаточно быстро, чтобы не успеть по-настоящему пожелать задержаться, но достаточно медленно, чтобы рассмотреть, отложить в восприятии мельчайшие детали каждой из открывавшихся ему картин. И деревянную некрасивую куклу, вырезанную еще в самом начале пребывания на острове, и цепочные качели, на которых качался сначала он с Энни, а позже - Алекс; и его детские круглые очки, кое-как перевязанные пластырем в сломанных местах; и букетик полевых цветов, что он дарил Джулиет; и книги - много, много книг, и среди них одна особенная - "Кэрри" Стивена Кинга... Словно вся его жизнь укладывалась в этот коридор, словно он создавался из пластов его разума, из его эмоций, из его случайных воспоминаний... Неожиданно какой-то звук извне ударил по стене коридора, и все вокруг едва заметно содрогнулось. Еще - и словно взорвалось что-то за его пределами. Еще - и из стен посыпались стеклянные осколки, разбивая четкие и слаженные картины в разных местах, будто бы они состояли из сотен крошечных зеркал, которые теперь взрывались от точных ударов, выхватывая кусочки мозаики... - ...бегите же, черт подери!! "Что происходит? Что происходит?.." - мысль мчалась по кругу, словно заевшая пластинка, и Бен почувствовал смутную тревогу - как будто он должен знать, в чем дело, как будто обязан вмешаться, но память не желала открывать ему подробности, надежно спрятав их за стеной забвения из картин прошлого. "Что-то пошло не так..."
Juliet Burke: Блефовать или сдаться? Джулиет не моргнула. Так и стояла рядом с операционным столом и слушала Джека. Разозленного. Опасного. Уверенного в себе. Настойчивого. Вот, вот, к чему это всё привело. Хотя, наверное, женщина не была удивлена. Даже знала, что мужчина поступит по-другому. Обязательно найдет лазейку и попытается выбраться с помощью нее. Такая изворотливость и упрямство напоминали ей себя. Биться. До последнего. Иначе Джулия бы здесь не стояла. Сбежала бы в страхе от этого стола, на котором лежит тот, который опять приковал к себе и не отпускает. Даже при смерти. Черт возьми, когда закончится эта сцена... Когда ей скажут расслабить мышцы лица и уйти из кадра, чтобы покинуть съемочную площадку и вернуться к себе домой?... Уплыть, уплыть, уплыть... Блефовать. - Том, - женщина, наконец, отошла от стола и обратилась к мужчине, который в полном шоке стоял и смотрел в рот Джеку. - Вызови Дэнни. Скажи, чтобы отправлялся за Фордом и Остин. Немедленно. Нельзя дать им уйти. Ей было не все равно. Внутри всё было напряжено. Она играла против себя, решив, что выиграет... Но сейчас, главное, собраться с мыслями. Не дать Джеку всё испортить, не дать Тому что-то заподозрить, не дать Бену всё узнать, не дать... себе опустить руки.
Jack Shephard: Столько пережитых эмоций за такой короткий промежуток времени, что Джек ощущает себя как один большой комок нервов. Его трясет изнутри, потому что хоть он и чувствует верх над Другими, но где-то глубоко внутри его сжимает страх. Другие слишком хорошо показали себя умелыми организаторами, и они сейчас находились на их территории, Другие были банально в количественном преимуществе. А он пошел один против них всех, почувствовав свое превосходство. Они должны стать покорными каждому его слову, пока в его руках жизнь их Лидера. Вот только Другие должны были понимать, что если они упустят Кейт и Сойера, они получат совершенно неконтролируемого Шепарда. И это вполне могло стать так. Джек все еще находился в какой-то прострации, после того, как отжал кнопку рации, окончательно отпустив тем самым Кейт. Он надеялся, что они с Сойером справятся на отлично со своей частью и даже пытался представить, что они сейчас делают. Просто потому, что сейчас он даже не знал, что делать. Нужно было ждать. Самое невыносимое, что могло с ним происходить. Ждать, когда рация снова заговорит голосом Кейт, а пока ты - сплошной комок нервов. Джек не понял, сколько времени прошло после его стихшего крика, и когда он услышал еще чей-то голос. Он поднял взгляд и только тогда понял, что заговорила Джулиет. Джулиет, которая до этого самого момента была невидимкой в этой комнате. Он и забыл про нее, словно эта женщина не представляла больше для него угрозы. А зря. Эта женщина, молчавшая все это время, и тем самым усыпившая бдительность Шепарда к себе, сейчас хладнокровно произнесла всего пару слов, которые разбили в пух и прах всю уверенность Джека в своем превосходстве. Мужчина смотрел бешеными глазами то на блондинку, то на Тома, и не верил своим ушам. Джулиет говорила сейчас так спокойно, словно Шепарда и вовсе здесь не было, словно он и не делал ничего того, что сделал. Джек запаниковал. Вот он держал ситуацию в своих руках, и вот она уже течет как песок сквозь все также крепко сжатые пальцы. - Нет. - возразил он, шагнув в сторону Джулиет, которая и не смотрела на него вовсе, - Только попробуйте, и Бен умрет! - Он повторил свою угрозу, потому что складывалось впечатление, что они и не слышали все, что он говорил Кейт по рации. Может, они ему не верят? Вот это зря, потому что Джек сейчас снова почувствовал упорство, с каким сделает все, что сказал, и он возмущенно выкрикнул, - Вы думаете я блефую?! Я позволю ему умереть! - еще громче прокричал он. И сейчас, в данную секунду, он действительно верил и знал, что сможет это сделать. Сможет, черт побери. Наперекор.
Juliet Burke: Нет, она еще может притворяться. У нее остались цели, которых надо достигнуть. И раз терять осталось только себя, то, действительно, это не беда. Наоборот, замедленный механизм, наконец, начал набирать обороты. Так всё и должно быть. Джулиет старалась не смотреть на Джека. Пусть даже с вызовом, показывая свое бесстрашие и независимость. Он, наверное, думал, что она сильная и непоколебимая. И жестокая, непременно жестокая. Та, которая решила убить человека на операционном столе. Несчастный случай... Скорее он произойдет до того, как Бенджамин умрет. Сама Джулс выйдет из-под контроля и забьется в угол, начнет жалеть себя и натворит много лишнего... - Чушь. Это всё только в моей голове. Ничего не произошло. Всё под контролем... под... - Джек, - не выдержав обратилась женщина к нему. - Они не смогут уплыть, потому что мы находимся на другом острове. Так что, ничего не получится. Джулиет строго смотрела на мужчину, говорила так, словно в миллионный раз повторяла ребенку, что он не понимал с первого раза. Хотя, это всё было наоборот. Для нее. - Ты должен закончить операцию, - отчеканила Джулиет Джеку. У нее нет выбора, у нее есть только цель, которая и так ускользает из рук...
Jack Shephard: Кажется, у него получилось сделать то, чего и добивался - он обратил внимание блондинки на себя, и та наконец-то обратилась к нему, а не вела себя будто его здесь и нет. И ее слова, по-видимому, и объясняли ее самоуверенность в голосе, когда она так бесстрашно отдала приказ догнать Кейт и Сойера, не внемля угрозам Шепарда. А вот последний был ошеломлен этим. Джек настолько перестал контролировать свои эмоции, что на его лице отчетливо отразилось потрясение. Мужчина растеряно посмотрел на Джулиет, затем на второго Другого, чтобы различить хоть что-нибудь в выражении его лица, указывающее на то, что женщина сказала неправду. Он посмотрел на него будто ребенок, которому сказали, что Санта-Клауса не существует, и он пытался найти поддержку в его глазах, надежду, что все это ложь. Надежды не оказалось никакой. Шепард коротко выдохнул и понял, что задерживал дыхание, даже не заметив этого, и опустил рассеянный взгляд в пол. Зачем лишний раз давать видеть врагу, что ты повергнут напрочь. Получалось, что все, что он только что проделал, было сделано зря? Они поместили их на другой остров? И как далеко они друг от друга находились? Его мысли так или иначе начали развиваться в сторону «как исправить сложившуюся ситуацию». Он обдумывал, что можно предпринять сейчас, чтобы его план все-таки сработал. Но его все также отвлекла Джулиет. - Ты должен закончить операцию. Услышав это, Джек поднял глаза на нее, но взгляд уже не был потерянным. В его глазах были злость и упрямство, и, может быть, немного усмешки. Все вернулось на круги своя. Они снова указывают ему, что делать. Но нет. Они не на того напали. Шепард был уперт, да к тому же и начинал злиться. - Должен закончить? - С желчью ответил он, растянув губы в ухмылке, и смотря на блондинку полными ненависти глазами. - А не ты ли просила меня убить его на операционном столе? - Он раскрыл ее карты Другим в лице Тома, и приготовился с наслаждением упиваться реакцией обоих, - подстроить несчастный случай? - Джек посмотрел на Тома и, ткнув пальцем в сторону Джулиет, уже прокричал, оказывается, пока он говорил, он повышал голос, - Она хочет, чтобы он умер!
Benjamin Linus: Коридор вздрагивал и рушился. Кусочки мозаики летели прочь, унося на крошечных гранях смеющуюся на качелях Алекс, соленый океанский прибой, запутанный лабиринт вокруг Храма и виноватую улыбку Джулиет... Бен тянул к ним руки, пытаясь удержать картинки своей жизни, но его словно бы отталкивало назад. Или вниз? Или вверх? Кружило, бросало, играло его сознанием как мячиком, пружинисто отскакивающим от стен, которые в разбитых местах затягивались старой кафельной плиткой... где, если скосить глаза, были видны чьи-то ноги. А голоса рвали пространство на части, дергали его марионеточное тело, тянули прочь расслабившееся и уставшее сознание, не способное удержать реальность... - А не ты ли просила меня убить его на операционном столе? Бен заставляет себя вслушаться. Заставляет себя понять. И холодный пот выступает на его лбу - он не чувствует, но знает, что это так, - еще до того, как Лайнус задается вопросом, кто же такая "она", еще не достаточно придя в себя, чтобы сделать очевидный вывод. - Подстроить несчастный случай? Сердце пропускает удар. Они убьют его сейчас, убьют, а он не сможет даже дать им понять - он живой, он их слышит, каждое слово... Обездвиженный, безвольный, почти-мертвый, он как тот самый омар в "Уцелевшем" Паланика, которого главный герой съел полностью и лишь потом заметил, что у него бьется сердце. - Она хочет, чтобы он умер! "Я вас слышу. Я вас слышу!" Бен пытается пошевелить губами, но не чувствует их. Он пытается поднять руку, но не знает, где его рука и как сделать так, чтобы она пошевелилась. Он может только чуть приподнять веки и смотреть расфокусированным расплывающимся взглядом, как чьи-то ноги широко шагают по кафельной плитке. Последнее, что он увидит в своей жизни - это ноги. Смешно. Интересно, что последним увидел тот омар, которого съели живьем? Или глаза у него сварились раньше всего остального?.. Лайнус привык действовать, когда ситуация зависела от него. Когда он мог хотя бы как-то повлиять на происходящее. Когда каждое его действие или бездействие давало ему возможность просчитать варианты событий дальше... Но как быть, если все, на что он сейчас способен, это безвольно терпеть собственную смерть?..
Game Master: Черт! Черт! Том застыл, глядя на Джека во все глаза и даже забыв о том, как его подспудно нервировала все это время хирургическая рана на спине Бена. Не разрез, нет, а рана, потому что этот ушлый докторишка хотел убить Лайнуса. Фрэндли живо представлял себе, как кровь из надкромсанной почки наполняет ее, наполняет комнату тошнотворным запахом, который Том чувствует даже через маску. Все в этой операционной провоняло кровью и смертью - и воздух, и истекающий пациент, и врач с безумным взглядом, и репутация Джулиет. Фрэндли спрятал шок и перевел взгляд на женщину. - Это правда, Джулиет? - И как я, интересно, пойму по твоим ясным глазами, что ты мне не соврешь? - Эта мысль заставила Тома по новой запаниковать: принимать решение нужно было немедленно. Если Шепард говорил правду, Берк необходимо было срочно изолировать от Бенджамина, не выясняя даже, почему она хотела его убить - это не играет сейчас никакой роли, Тому вообще плевать на их интриги. Если он врет - что ж, невелика потеря: все равно Джулиет не смогла бы помочь Лайнусу со своими бедными хирургическими навыками. Лучше перестраховаться, дерьмовее ситуацию уже вряд ли сделаешь. Фрэндли смерил Джулиет испытующе и после краткого молчания отрезал: - Я думаю, тебе лучше уйти. Если он не врет, вы споетесь и прикончите Бена у меня на глазах. Может быть, я не заставлю Шепарда подчиняться, но дурить себя точно не дам. Вместе с паникой в кровеносной системе Тома кипела бессильная ярость, острая, как будто бы ему хотелось выгнать сейчас отсюда всех - не только Джулиет, но и Шепарда, беспомощного Бена и даже себя самого.
Juliet Burke: И вот ты стоишь в переполненной операционной. Джулиет казалось, что она сама вколола себе обезболивающее. Ничего не чувствуя, только онемение тела, она находилась в этом помещении, полном людьми, которые смотрели на нее и ждали ответа. Женщина была уверенна, что даже Бен, находившийся без сознания, сейчас взирал на нее с высоты. - Падать. На пол. Или на землю? И вот она одна в операционной. Совершенно. Никого нет. Только крики. И вызовы. И слова. Слова едкие. Но очень верные. Да, ей надо уходить отсюда. Бежать. Спасаться. Ко всем чертям. Там ее уже, наверное ждут. Этот остров - ловушка и она попадается опять. Несчастная мышка. Глупая. Бесполезная. Дура. Джулиет видела перед собой только яркие пятна. Хотелось протереть глаза и... плевать на перчатки, плевать на микробы, плевать... уже на всё? Женщина держалась. Как только могла, потому что другого шанса подняться у нее больше не будет. Даже падая в эту глубокую яму, у нее оставались силы хвататься за невидимые ветви. Потому что никто ее не спасет. Она только что сама столкнула себя с горы. И одна должна заплатить за всё. Как она могла подумать, что получится намеченное? Как она могла допустить довериться человеку, который, как ей казалось, понимает ее? Как сейчас смотреть ему в глаза и видеть только ненависть? Лютую. И ведь это ей что-то напоминает. Насытилась. Уже до тошноты. - Он не понимает о чем говорит, - хладнокровно проговорила Джулиет Тому, сделав шаг к нему. Она знала, что говорит, потому что это было правдой. Джек, контролируемый только гневом, выплескивал свою досаду. Свое безумие, связанное с тем, что он стал властителем своей судьбы. Что теперь он решает, что и как будет. А вот черта с два. Не получилось. Совсем. - И ты, Джек, сейчас со мной летишь вниз, не понимая этого. Джулия повернулась к доктору и смерила его надменным взглядом. Признаваться она не собиралась. Пусть внутри себя она уже проиграла, уже загнала себя в угол и сейчас сидит там, унижая себя, но внешне она всегда будет спокойна. Наверное, это ее проклятие. - Он врёт.
Jack Shephard: Вот он, он - момент истины. Шепард думал, что вот так махом сломает ее, сокрушит сплоченность Других, и тем самым снова все наладит и будет контролировать ситуацию. Но Джулиет его снова удивила. Она была спокойна и хладнокровна, а ее глаза просто пугали. Он, черт побери, знал правду, его слова были правдой, и это должно было вызвать в ней панику, испугать ее, выдать ее с потрохами в конце концов. А она смотрела такими ледяными глазами и лгала, так убедительно лгала, что это поразило Шепарда как гром среди ясного неба. Мужчина уставился на нее с удивлением и разочарованием. Значит, вот как это делается? Интересно, их здесь всех обучают искусству лжи? И в этом были все Другие. Они проникали в твое доверие, лгали, манипулировали тобой, а потом обманывали. Поэтому, Джек и не доверился им, может, на подсознательном уровне, но не доверился полностью. И никто, никто среди них не мог быть иным - каждый обманывал и пользовался другим, что и продемонстрировала сейчас Джулиет. Та, с кем он пошел на сделку, доверившись и проникшись ее болью, та, которая использовала его как и все здесь остальные. И это было уроком - никому здесь нельзя было доверять так наивно, все здесь было пропитано ложью, и не было никого, к кому он мог обратиться за помощью. Шепард уже с презрением посмотрел на блондинку и ухмыльнулся, покачав головой. Он демонстративно обошел взглядом операционную и издевательски улыбнулся, сказав: - И поэтому на такую сложную операцию только ты одна вызвалась быть моим ассистентом? - Его вызывающий взгляд вернулся к глазам Джулиет, и он вопросительно приподнял брови. Он выигрывал в этой битве, сколько бы она не притворялась. Есть плюс в том, когда ты говоришь правду - ты не нервничаешь, не придумываешь на ходу и знаешь, о чем говоришь. Шепард перевел взгляд на Тома. - Она обещала меня прикрыть, - мужчина снова посмотрел на блондинку. Она проиграла, Том уже попросил ее выйти, и Джек выжидательно смотрел на нее, выражая глазами сочувствие. Она сама вынудила его поступить так, но почему-то именно сейчас он почувствовал себя виноватым. Шепард еще с пару секунд уперто смотрел на нее, после чего отвел взгляд, будто для него ее здесь уже не было. Словно этой помехи для него уже не существовало.
Game Master: Почему-то, когда Джулиет начала возражать, Том даже немного успокоился. Решительный шаг женщины в его сторону и отсутствие каких-либо аргументов подсказали ему, что он поступает правильно. Да и в том, что своего он добьется, Фрэндли не сомневался - неужели он не справится с женщиной, пускай она и была обучена единоборствам? Он вышвырнет Джулиет Берк из операционной, если это потребуется. В любом случае, сама напросилась. Надо было слушаться. - Может быть, - спокойно ответил Том доктору Берк и перевел взгляд на Шепарда, подозрительно сощурившись. Тебя я уже выслушал, спасибо, понял, - говорили его глаза. - Я что тебе сказал? - снова повышая голос, обратился Фрэндли к Джулиет. - Выйди вон. Или ты можешь зашить Бена? Нет? Тогда уходи. Все равно ты ему и не поможешь тоже. Вон! Мужчина подошел к Берк вплотную, давая понять, что шутить не собирается. В этот момент из рации в руках Джека донесся голос Кейт: - Джек! Джек! Как ты? Мы на пляже. И, чтобы выбраться, нам нужна лодка.
Juliet Burke: Да, она всё еще стоит здесь и ждет, что сможет что-то из себя выдавить. Бесполезный трюк, не так ли? Наверное, даже сейчас, как бы тебе не хотелось, но - нельзя полностью отмыть грязные руки, когда кровь на них уже засохла. Приходится тереть сильнее. А когда в этот самый момент на тебя смотрят один ненавидящий взгляд, а второй - надменный, то ты непроизвольно опускаешь те самые руки и покоряешься приказному тону. Пусть еще не делаешь шага к выходу, но всё твое состояние будто кричит: "Я всё поняла". У Джулии не было сил сопротивляться и придумывать еще одну ложь. Она верила Джеку, она хотела верить... или же она просто создала для себя иллюзию веры. Всё нормально, так происходит слишком часто, чтобы сейчас со слезами убегать из операционной. Нет, правда. Джулиет понятливая. Всегда такой была, так ведь? - Не дай ему себя одурачить, - коротко и холодно сказала она Тому, который не собирался менять своего решения. - Он врач, а Бен его пациент. И он не даст ему умереть. Запомни это. Джулия в последний раз взглянула на Джека, а затем направилась к выходу. Можно было еще много чего сказать, но Джулия боялась выдать свою панику, бушующую внутри. От таких нахлынувших эмоций, хотелось лишь облокотиться на что-нибудь, старясь сохранять равновесие и находится в таком положении, пока не отпустит. Но у женщины не было никакой поддержки. У нее теперь один путь - по узкому коридору. Наедине со своими самыми страшными предположениями.
Jack Shephard: Триумф. Вы когда-нибудь испытывали такое чувство? Джек с облегчением услышал окончательный приговор Тома на счет Джулиет, и даже стойко встретил ее прощальный колкий взгляд, и сам проводил ее взглядом. Она думала, что знает Шепарда? Черт, да, знает! И ее эта последняя фраза заставила его значительно понервничать. Нет, это не значит, что он тут же ринется зашивать Лайнуса, но от этого было неуютно. Да и в таких экстремальных условиях, Джек сам еще не знал, хватит ли у него стойкости оставить пациента умирать. Он сам еще не знал, как поступит, а Джулиет знала?! Да черта с два! И то, что этой женщины не будет в этом помещении, то, что она не будет давить на него его же совестью и врачебным долгом, придавало некое спокойствие. По крайней мере не заставляло нервничать больше положенного. А нервничать было положено. Потому что время уже поджимало, а Кейт так и не выходила на связь. Где она, не преследуют ли их с Джеймсом Другие, не поймали ли их снова и опять начнется эта заварушка в виде манипуляций Шепардом. Да и каждая минута стоила Бенджамину жизни, не стоит об этом забывать. Наконец-то тишину, нарушаемую только периодичным писком приборов, разрядили потрескивания рации, откуда последовал и голос Кейт. - Джек! Джек! Как ты? Мы на пляже. И, чтобы выбраться, нам нужна лодка. - Услышал он и моментально обернулся к Тому, вызывающе произнеся: - Ты слышал? Шепард ожидающе смотрел на мужчину, но тот даже ухом не повел, чтобы помочь, поэтому Джеку снова пришлось перейти на крик: - Как им уплыть с острова?! Но не успел он спросить это, как из рации донесся звук выстрела. - Кейт? - Джек снова нажал на кнопку связи, но ответа не последовало. Значит, они все-таки преследовали их? Не только преследовали, но и стреляли? Почему Кейт не отвечает, пуля задела ее? - Кейт? - Снова позвал он ее встревоженно. Но ответа не было. - Кейт! - Еще громче крикнул он, словно это помогло бы. Джек сердито глянул на Тома, нервно опустил рацию и решительно произнес: - Если с ними что-то случилось, он умрет.
Game Master: Видимо, уже никак, - мысленно ответил Том на вопрос Джека, услышав выстрел сквозь треск эфира. - От Дэнни так просто не убежишь. Он из-под земли достанет, особенно дичь, которая не знает, где здесь прятаться. Поэтому я стараюсь с ним не ссориться. Наверно, следовало осадить Пикетта, пока тот не натворил дел, которые значительно понизят сговорчивость Шепарда, но как это сделать, когда связь с ним потеряна, Том пока не знал. Пока Фрэндли решил дотянуть время до того момента, когда Джека подкосит чувство вины, усугубленное клятвой Гиппократа, и в последний момент хирург зашьет истекающего кровью пациента. Другой с радостью готов был помочь ему вспомнить об этом чувстве. - Это правда - то, что ты сказал? - с усмешкой спросил Том, прислонившись к столику с инструментами у стены, на расстоянии от распростертого лидера Других. - Джулиет действительно просила тебя убить Бена? Или это было твоей хитростью, рассчитанной на то, чтобы уравнять силы, и ты мне сейчас признаешься, что это трюк? Знаешь ведь, что обратно я ее уже не верну. Баба с возу - кобыле легче.
Jack Shephard: А вот теперь Шепард совершенно не знал, что делать. Кейт с Сойером без связи, их преследуют вооруженные Другие, да и, черт побери, у него все-таки на столе пациент умирает. Кажется, его план летел к чертям, и у него не было мыслей, как все это исправить. Джек знал только одно - он не будет ничего делать с Лайнусом, пока не будет никаких известий от Кейт и Соейра. Но как эти известия появятся - вот вопрос. Если их поймают - это не вариант. Есть такое правило у плохих парней: если они обещают отпустить после выполнения чего-то, чего они сами не могут сделать, и ты делаешь это, ты автоматически становишься трупом. И не только ты, но и всех, кого прихватили вместе с тобой. Так что, уж лучше ожидать только своей смерти, чем всех троих. Но у Шепарда оставалась еще надежда на трезвость рассуждений Других в отсутствие их Лидера. Да, им не было резона отпускать Кейт и Соейра до начала операции, тогда бы они получили некотролируемого Шепарда, но раз они так уверены во врачебной этике Шепарда, то, когда операция уже в процессе, им нет никакого смысла не сотрудничать с Джеком: гнаться за Кейт и Сойером, и тем более убивать их во время погони, вместо того, чтобы преспокойно предоставить им лодку. Отпусти они их, и Шепард спокойно и без нервов закончил бы операцию. Это не было обманом. А теперь их Лидер умирает, а они скачут по джунглям, теряя драгоценные минуты жизни Лайнуса. Успехов вам, ребята! Джек злился, но все же из-за того, что совсем нечего было ожидать, он-таки соизволил проверить состояние Бенджамина и прикинуть, сколько же он протянет так с распоротой почкой. Как тут заговорил Том: - Это правда - то, что ты сказал? Джулиет действительно просила тебя убить Бена? Шепард не отрывал взгляда от экрана прибора столько, сколько ему нужно, и поэтому с запозданием выпрямился и обратил свое внимание на мужчину. Всем своим видом он продемонстрировал ему абсурдность его вопроса, и спокойно ответил, утвердительно кивнув: - Да. - Сказал он это небрежно, словно это неважно было, важно тут другое, и другими бы вопросами надо задаваться на месте Других, но задавать не надо было. Шепард облегчит им задачу и сам предоставит нужную информацию, раз они не способны думать без своего лидера. - И примерно через сорок минут она свое получит. Джек с презрением посмотрел на Тома и направился от стола, демонстрируя полное отсутствие беспокойства за Бена. Он дал им информацию - теперь их задача, как за сорок минут все исправить.
Benjamin Linus: Сознание возвращалось медленно, призрачный гул в ушах то нарастал, заглушая слова тех, что были рядом и обсуждали возможность его убийства, то стихал, позволяя Лайнусу вычленять новые и новые подробности происходящего вокруг. Он успел понять, что Джулиет вышла, успел краем глаза заметить край ее хирургического халата, мелькнувший по дороге к двери, и теперь, цепляясь разумом за ее образ, выкарабкивался из анестезиологического туманного плена. "Все пошло прахом. Все пошло прахом..." Все пойдет прахом, если он не соберется, не вырвет угасающее сознание, краешком еще бывшее где-то там, в туннеле с мозаикой картинок его жизни, если не заставит себя говорить и договориться. На смертном одре, обездвиженный и полуживой - договориться, заставить, умолить спасти собственную жизнь. Вырвать зубами, пожертвовав чем угодно. Живой - он сможет после восполнить эту жертву. Мертвый - уже никогда. Пошевелить губами. Пошевелить пальцами. Моргнуть раз, другой, третий, отгоняя дурманящий сон. С каждой секундой жизнь вытекает из него. И с каждой секундой - жизнь возвращается. Анестетик, растворенный в крови, слабеет, выпускает Бенджамина из своих цепких коготков безвременья, пока мужчина рвется прочь, в настоящее, туда, где еще может успеть спасти себя. "Эй," - привлечь к себе внимание. Как угодно, но дать понять, что его обездвиженное тело - не залог чьей-то свободы, не орудие чужих манипуляций, а человеческий организм, который медленно умирает на операционном столе, где хирург внезапно решил стать главным и воспользоваться тем, что Другие временно лишены лидера. Взять их на беспомощности, неспособности мыслить и принимать решения в критической ситуации, держа жизнь Бенджамина на кончике скальпеля словно неумелый дирижер, внезапно получивший во владение целый оркестр. Не выйдет. "Эй..." - он не слышит сам себя. Тяжелый, ватный, потерявший чувствительность язык ворочается с трудом, ему не хватает гибкости, чтобы помочь онемевшим голосовым связкам превратить сиплый, едва слышный звук идущего из легких воздуха в слова. Сглотнуть, отдышаться, попробовать еще. Он сможет. - Эй... - Лайнусу не видно, что происходит рядом, что делают двое, оставшиеся возле операционного стола, он не видит их лиц, но чувствует оголенным позвоночником - оба замерли, примолкли, застыли истуканами. Не верят, что так может быть - посреди операции пациент приходит в себя, когда у него в спине дыра, а из разрезанной заботливым хирургом почки хлещет кровь. Чего только не приходится делать, чтобы выжить... - Так... у вас... ничего... не выйдет, - ватный язык заплетается, почти не слушается, но в наступившей тишине Бену не приходится напрягаться сильнее, чтобы привлечь к себе внимание. Оно и так уже приковано только к нему. - А теперь... п.. позовите... Джулиет. Договорить и едва не потерять сознание. Удержаться чудовищным усилием воли. И взять все в свои руки. Даже на операционном столе. Даже на смертном одре. Только так. Всегда.
Game Master: Том хоть и сохранял спокойствие, но на самом деле не знал, что делать. Всё шло не по плану и это было совсем некстати. Наверное, надо было придумать какой-нибудь план "B" на такой случай. Только кто бы над этим размышлял? Или надо было сказать Бену, чтобы тот сам подумал, что делать, если вдруг будет при смерти или даже уже мертв? - Зараза, - лишь ругнулся про себя Том. Мужчина внимательно следил за каждым движением Шепарда и хотел уже сказать, что ничего у него не получится, как произошло действительно неожиданное и даже пугающее. Бен очнулся. И не просто очнулся, а даже заговорил. Том изумленно посмотрел на Джека, словно спрашивая: "какого черта?!" Лайнус не до конца прооперированный лежал на кушетке и давал приказы. Что еще может произойти? Том бы уже ничему не удивился. - Какого черта он очнулся, Джек? Что происходит? - резко спросил Фрэндли, понимая, что для здоровья оперируемого происходящее не несет ничего хорошего. Продолжая наблюдать за реакцией Джека, мужчина подошел ближе к операционному столу.
Jack Shephard: Не успел Шепард отойти от стола, и не успел Том хоть как-то отреагировать на его слова, вдруг неожиданно раздался голос со стороны операционного стола. Джек даже непроизвольно переглянулся с Томом, вроде как проверяя реакцию мужчины, слышал ли он один, или тот тоже слышал, а уже потом обернулся к Бену, когда обнаружил на лице Другого изумление, наверное, точно такое же, что можно было увидеть и на лице доктора. Это слабое «Эй» заставило все всколыхнуть внутри Шепарда. Оказывается, это безразличие все же было напускным, и беспокойство, черт побери, за пациента у Шепарда все равно присутствовало. Только, видимо, слишком глубоко за всей той ненавистью, презрением и отвращением, что мужчина испытывал к Другим. И не без причин испытывал, стоит заметить. Но сиюминутное беспокойство, кольнувшее в области сердца, быстро отпустило, и безразличие к сложившейся ситуации по отношению с тем, что происходило сейчас с Лайнусом, постепенно отступало, как только он слышал каждое последующее слово Бенджамина. К нему вернулось спокойствие и даже какая-то практичность. Хотя, знаете, может быть это было вовсе и не беспокойство за состояние пациента. Когда Бен очнулся, у Шепарда было ощущение нашкодившего мальчишки, который натворил делов, зная, что родителей нет, а они оказались за спиной, и все видели, и ты испытываешь угрызение совести за содеянное, хотя не будь их, они бы и не узнали никогда, и ты бы даже глазом не моргнул, чтобы испытать чувство вины. Да, конечно, Шепард надеялся, что все это пройдет без участия Лайнуса, без его ведома, но, кажется, этот мужчина настолько научился за свою жизнь за всем следить и все контролировать, что даже этого момента не мог упустить, чтобы не проследить и не указать, как и что нужно сделать. Даже если, черт возьми, ему приходится выбираться с того света. Шепард, кстати говоря, тут же и посмотрел на приборы, отмечая состояние организма Бенджамина, которые, кажется, не совсем вписывались в то, что происходило в действительности. Он совершенно не понимал, как тот мог в таком состоянии не только быть в сознании, но и разговаривать, но, кажется, Джека мало это стало волновать. Вроде как ему даже и понравилось, что очнулся хоть кто-то, кто сможет отреагировать оперативно на действия Шепарда. Да куда уж оперативней Бена, в конце концов, на кону его жизнь, а не Тома. Том, кстати говоря, был удивлен и даже, кажется, испуган, но Джек довольно спокойно ответил ему: - Я нейрохирург, а не анестезиолог. - Шепард пожал плечами и зло глянул на ошеломленного мужчину. Не слишком ли много они хотят от Джека, чтобы тот мог объяснять им все, что происходит? Не пора бы уже закончить с вопросами и преступить к тому, что у него должно получаться лучше, чем задавать вопросы - выполнять прямые приказы их Лидера, которому они так беспрекословно подчиняются.
Benjamin Linus: "Идиоты". Бенджамин прикрыл глаза, пытаясь дышать ровно и неглубоко - мысль о том, что спина у него разрезана, рождала страх, что любое движение ниже груди, даже элементарный вдох, заполнение воздухом легких, отзовется болью, которая лишит его возможности говорить, терпеть, ждать. Которая опять превратит его в кусок мяса, тушу, жертву, приносимую во имя жизни двух аферистов, каждый из которых гнилой и продажный до последней клеточки... "На кого ты тратишь свое время, Джек? На кого ты тратишь свои силы?.." Он ждал, каждый миг опасаясь провалиться в небытие между явью и сном, боясь, что больше не выберется, не выкарабкается оттуда, а те, от кого зависит его жизнь, так и будут растерянно хлопать глазами, не в силах примириться с реальностью, пытаясь понять, что происходит, пока часы идут в обратную сторону, отмеряя минуты жизни Лайнуса, как будто песок способен пересыпаться вверх вопреки законам тяготения, так же, как Бен сейчас очнулся вопреки законам медицины. "Нет. Нет, нет, нет!" Открыть глаза, уцепиться сознанием за... черт возьми, пусть даже за ноги, растерянно переминающиеся в метре-полтора от него. Теряя силы с каждым словом, мужчина снова разлепил засохшие губы и заставил ворочаться одервеневший язык. - Я... по... понятно... выразился?.. - "дважды идиоты." Безликий едва слышный голос, равнодушный тон, и только в словах можно было угадать привычный сарказм, холодную язвительность. Лидер отдал приказ, так почему его еще не бросились выполнять? Почему его помощник, "правая рука", ведет какие-то маловразумительные беседы с хирургом, которые вкратце можно выразить в детском и неконструктивном "ты че? - я ниче, а ты че?", в то время как все, что ему сейчас надлежит делать - это сломя голову броситься вслед за Джулиет... потому что она, только она, вылепленная Беном из мягкой, податливой и бесформенной глины, закаленная в огне и в холоде, спокойно и расчетливо сможет надавить на нужные кнопки, дернуть за нужные веревочки, чтобы беглецов не застрелили в джунглях, чтобы Шепард закончил операцию, чтобы Остин и Форд (черт с ними!) сбежали, а Джек послушно остался заложником их свободы и превратился из упрямого барана в бессловесную овцу. Особенно после того, как хирург уже ее почти послушался, остановившись на полушаге из-за собственной недальновидности... хотя именно это и дало Бену возможность сражаться за свою жизнь. "Джулиет... мне нужна Джулиет." Он вновь прикрыл глаза, не до конца отдавая себе отчет в том, что именно скажет ей, о чем станет просить, не будучи до конца уверен, что ему достанет сил до конца разговора, что он не выключится из реальности на середине, не успев уговорить, пообещать, исправить, и последнее, что ему удастся увидеть - будут ее напряженно дрожащие колени, на которые он положил бы тяжелую ноющую болью голову, если бы все, все, все было совсем иначе...
Game Master: Будь я твоим начальством на материке, ты бы в момент лишился лицензии. Том смерил Шепарда тяжелым взглядом, в котором еще угадывалась и паника, и уже собирался потребовать от хирурга снова ввести Бенджамину наркоз, чтобы тот хотя бы не мучился от боли, которая, по идее, должна была быть более чем свирепой, как лидер Других неожиданно заговорил снова, и Фрэндли осекся. Первая фраза Лайнуса после пробуждения, должно быть, не показалась Тому осознанной - несомненно, оперируемый испытывал адскую боль, остаточный эффект от анестезии и вполне нормальный страх смерти - кого Бену еще было звать, к кому кинуться в такую минуту, как не к своей любимой марионетке? Фрэндли подумал, что в аналогичной ситуации с ним, вероятно, случилось бы такое же помутнение. Но последовавший спокойный и четкий вопрос лидера наконец доказал ему, что это приказ, и пока Бенджамин жив, его необходимо выполнять. - Без глупостей, - предупредил Том Шепарда и, на ходу срывая медицинскую маску с лица, вышел из операционной, прочь от запаха крови и запятнанной красным простыни. Нервы Фрэндли снова начали превращаться в железо. Не успел он задаться вопросом, где искать Джулиет, как наткнулся на женщину в коридоре, как будто та ждала, что ее позовут, как будто сама воля Бенджамина призвала ее оттуда, куда доктор Берк ушла некоторое время назад. - Джулиет, Бен очнулся, - веско окликнул Том женщину. - Он просит тебя прийти. К этому не было нужды прибавлять властное "немедленно" - первые слова мужчины и его тон уже говорили о том, что времени мало.
Juliet Burke: Как же сложно Джулиет было выйти из операционной. На ватных ногах покинуть место жертвоприношения, прислониться к бетонной стенке и выдохнуть из легких затхлый больничный воздух. Боже, сколько еще осталось терпеть? Когда всё, наконец, закончится? И неважно уже, как. Пусть только никто не будет выгонять ее, лишая всякой информации. Казалось, что приближение к правде только больше убеждало ее в том, что она здесь лишняя и никогда, никогда ей никто не поверит. Статус лживой предательницы клеймом останется навсегда, если только… - Нет. Нет, я не хочу об этом думать. Женщина закрыла глаза, представляя себе подлодку, в которую спускается и вот-вот уплывет с этого чертового острова. Это так легко нафантазировать, что будет, и так сложно дождаться. Пройти через все тропинки, переплыть океаны слез и осушить кувшины яда. Только для достижения одной крохотной цели, стоящей всей жизни. Джулиет в последнее время только и думала о том, как скоро все закончится, настраивала себя на тот исход, который нужен именно ей и отгоняла прочь мысли о неудаче. А сейчас не хотела даже думать о том, что будет дальше. Да, если все получится, то женщина добьется своего, но… - Не всё равно ли теперь? – чувство вины съедало Джулиет изнутри, пресекая любые попытки оправдать себя. Это так всегда и получалось. Но так хотелось именно в этот момент не чувствовать себя последней сволочью. Дойдя практически до точки, нельзя делать запятые, нельзя. Внезапно Джулию напугал голос Тома. Женщина вздрогнув, открыла глаза и увидела перед собой мужчину, который сказал ей, что Бен очнулся и самое худшее – хочет ее видеть. Джулиет бы сделала шаг назад, если бы сзади не было стены. Да она бы, наверное, согласилась бы и провалиться сквозь землю лишь бы не слышать этого всего. - Зачем, зачем, зачем?.. Не оставалось возможности больше молчать, поэтому Джулия только задержала дыхание на несколько секунд, а затем осторожно спросила: - Что?! Как такое могло произойти?! Это всё, наверное, галлюцинации. Правда. Такого в реальности быть не может. Надо избавляться, надо избавляться. Или придется самой обращаться к врачу, но если уж с Харпер ничего не получилось, то, наверное, шансы вылечиться совсем ничтожны? Джулиет понимала, что хуже всего всё равно то, что ей надо возвращаться в операционную и говорить с Бенджамином. Вновь услышать его голос и чувствовать себя замороженной амебой, лишившейся всех чувств и эмоций. Это только потом слезы и истерики. А рядом с ним уже это недейственно, потому что его холодное спокойствие заражает всё. Болезнь на всю жизнь. Может быть, это надо было лечить, а не опухоль позвоночника?.. - И почему ему нужна я?.. – хотя Джулиет и сама могла ответить на этот вопрос, ведь она была нужна всегда только тогда, когда Бен сам этого захочет. Только в моменты приказа. И больше никогда. В остальные часы женщина оставалась обычной «другой», живущей в поселке и делающей какую-то важную работу. Но сейчас?.. Как же Джулии было страшно переступать порог операционной. Она не думала, что уже возвратится сюда. С каждой минутой становилось все опаснее доверять собственным чувствам, доверять сердцу.… Всё внутри Джулиет кричало об огромном обмане и невозможности что-то изменить. Она должна была пройти через все препятствия без уверенности, что дойдет до конца.
Game Master: Все-таки доктора Берк было гораздо легче ввести в состояние прострации, чем Том предполагал - известие пригвоздило Джулиет к месту и заставило задать два вопроса, которые сейчас не имели значения. Ей нужно было идти. Что она хотела - чтобы он дал ей сесть, справиться со страхом, обдумать, как убить Бенджамина, пытающегося изо всех сил взять контроль над ситуацией? Этого Фрэндли не мог и не желал сейчас Джулиет предоставить. Все, что он готов был ей предложить - несколько секунд, пока он быстро отвечает на ее вопросы. - Джек не анестезиолог, - сухо обронил он без ярко выраженного сарказма. А вообще, я не знаю, кто из вас двоих накосячил с анестезией - Шепард или ты сама. - Я не знаю, зачем ты ему нужна, но если человек приходит в себя на операционном столе и хочет видеть тебя, он хочет сказать тебе что-то важное. Пошли, - веско закончил Том и провел доктора Берк в операционную.
Juliet Burke: Никто никогда не дает ответов - к этому уже надо привыкнуть. Чертово проклятие, лишающее смысла что-либо спрашивать. Или ты принимаешь, или отрицаешь. Копнешь глубже - сразу яма. И в нее ты падаешь. Джулиет чувствовала себя Алисой в Стране Чудес, которая в один прекрасный день провалилась под дерево (спустилась в подлодку) и оказалась в сказочной стране (острове), где бешеный кролик (Бенджамин) заставлял ее бегать за собой и именного из-за него она и попала сюда... Только тут совсем другая игра, черт возьми. Женщина выдохнула. Как же трудно было держать себя в руках. И говорить. И реагировать. И идти вперед. И, главное, делать всё правильно. До невозможности хотелось содрать с себя маску спокойствия и показать свое истинное лицо. - Это немыслимо, - проговорила Джулия, пройдя в операционную вместе с Томом. Только несколько минут назад она была уверенна, что сюда не вернется, как всё изменилось с такой скоростью, что сейчас можно было делать новые предположения развития событий. Женщина подошла совсем близко к Джеку и операционному столу, на котором лежал Бенджамин. Сглотнув, Джулиет подняла взгляд на Шеппарда. Она так не хотела говорить при нем. Это было слишком лично. Всё, что связано с Беном, а именно их разговоры - никто посторонний их слышать не должен. Но, похоже, не в этот раз... - Я здесь, - начала Джулия. - Ты хотел о чем-то поговорить, Бен? Как же это, наверное, выглядело глупо. Она говорит с без-пяти-минут-мертвецом, который от нее что-то хочет. Жутко. Знать, что даже так он может достать до нее. Может вновь влезть внутрь и своими холодными пальцами нащупать душу. Женщина невольно вздрогнула, но не подняла взгляда на Джека. Она выглядела как смиренная, которая уже знает свое наказание. И от осознания этого бежать из этого места хотелось все сильнее. Но кто ей позволит? Кто?..
Benjamin Linus: Ее слова прорвались сквозь шумы и эхо в ушах, развеивая туман в голове, позволяя уцепиться за реальность через этот голос, ведущий его сквозь забытье, словно нить Ариадны. Бен открыл глаза, уставился застывшим расплывающимся взглядом в пол. Пальцы на расслабленно лежащих на подлокотниках руках дрогнули, словно он опять хотел взять ее ладонь в свою - как тогда, давно, очень давно, в ее прошлой жизни. И так же, как тогда, его пальцы обреченно расжались, схватив лишь воздух. "Джулиет..." - стоном боли где-то внутри. Отчего он ничего не чувствует в разрезанной спине? Отчего болит только то, чему болеть не положено?.. Бенджамин словно был одновременно здесь - и в десятке других эпизодов, когда он касался ее, смотрел на нее, ненавидел ее, ломал ее, спасал ее, лгал ей и говорил оглушительную обезоруживающую правду, которой лучше бы не знать. Образы накладывались друг на друга, путались, тенями мельтешили в его пульсирующем разуме, теряя его реальность, где он умирал на операционном столе, будучи в полном сознании. Говорить было сложно, собраться - еще сложнее. И только страх, подстегиваемый пониманием, что единственный, кто может его спасти - это он сам, будоражил и не позволял уходить в небытие. - Да, Джулиет. Нам... надо... надо поговорить... наедине. Кажется, произносить слова стало чуть проще. Анестезия отпускает? И скоро доберется и до дыры в спине, скрутив Лайнуса настоящей болью, о которой он пока не подозревает, счастливо успевая держать в голове еще что-то еще, кроме того, что жив лишь наполовину?.. Не думать об этом. Вот только об этом не думать, не звать мысленно эту боль раньше, чем она доберется до него самостоятельно, чем вырвет из него все размышления вместе с остатками жизни и сознания, заставив лишь стенать бессловесно вникуда - пусть это прекратится, пожалуйста, пожалуйста... Чтобы смерть стала избавлением. Не думать. Он подождет, пока все, кроме нее, выйдут. Пока она сядет рядом и напряженным безликим голосом скажет ему, что они остались одни. Пока она замрет возле него хрупкой статуей усталой и беспощадно сочувствующей женщины, от которой зависит его жизнь.
Jack Shephard: - Без глупостей, - услышал он от Тома, наконец-таки отправившегося выполнять приказ. Шепард лишь бросил на него недоброжелательный взгляд и сморщился, поражаясь логике мужчины. Он что, действительно думал, что Джек сейчас прирежет Бена, пока они вдвоем? Он что, не слышал, что он только что шантажировал их жизнью Лайнуса? Ему и так-то приходилось прикладывать немало усилий, чтобы вот так терпеливо ждать, что же решат Другие в этой ситуации. Все-таки он переоценил себя, свою уверенность в том, что нарушение правил пойдет на пользу общему делу. Это все было неправильно, а Шепард слишком хорошо был приучен делать все правильно, по правилам. Черт побери, он нарушил клятву Гиппократа, и это начинало давить на него с неимоверной силой. Особенно сейчас, когда Том вышел. Оказывается, этот мужчина отвлекал его от основной проблемы. То, что Том пялился на него и всем своим видом давал понять, что обвиняет Джека во всем, что сейчас происходило, выводило Шепарда на эмоции. А у Джека, так уж сложилось, в экстремальных ситуациях мобилизуется одна лишь эмоция - ярость. Почти неконтролируемая. Он мог злиться сам на себя, что все пошло не так, его бы могли мучить угрызения совести за то, что он сделал, но когда рядом был внешний раздражитель в лице Тома или Джулиет, на которых он мог направлять эти эмоции, он делал это. Неосознанно. Господи, он же так ненавидел этих всех Других за их коварства, хитрости и жульничества, а сам пошел на то же. Клин клином вышибают, да, но слишком этот клин был противоречивым для моральных устоев Шепарда. Да будь его воля, или, наверное, уже совесть посильней, он бы давно уже закончил эту операцию. И да, за отсутствием хоть кого-то еще в этом помещении, его снова начинала грызть совесть. Джека так и подмывало узнать состояние Бенджамина, но это было бы проявлением слабости. А Шепард в данный момент демонстрировал свой характер и выдержку. Стойко показывал, что они его не сломали и не сломают. Он ожидал возвращения Джулиет, и как только он подумал, для чего Лайнусу понадобилась она, Шепарда осенило. Сколько уже Бен не в отключке? Сколько из сказанного было им услышано? Да-да, Шепард сам выдал желания Джулиет Другим. Другим в лице Тома, но не Лайнуса же. Черт, и откуда снова это беспокойство за блондинку? За ту, которая так просто переметнулась и прикинулась невинной, выдав его слова за ложь? И что в ней такого особенного, что заставляло Шепарда нервничать, когда он осознал, какими могут быть последствия этой правды. Она спасалась ложью? Что Бен сейчас предпримет? Шепард уже было хотел начать оправдывать ее перед Лайнусом, но время уединения закончилось слишком быстро. Или все же это было не так быстро, и просто Джек поздно додумался? В любом случае, как только он встретился взглядом с Джулиет, все изменилось. Опустошенный взгляд ее глаз. Он нахмурился. Возвращалась злость, и он уже не понимал, чего все-таки хочет. - Да, Джулиет. Нам... надо... надо поговорить... наедине. Заговорил Бен, и это позволило ему думать более трезво. - Нет. - Замотав головой, тут же отреагировал Шепард, - Нет. - Повторил он, и снова коротко добавил, - нет, прости. И сейчас он даже не особо понимал, за кого больше волнуется - за нее, или за него. Но в любом случае, все должно происходить при нем. В его присутствии. И да, может быть, от части из-за любопытства.
Benjamin Linus: И снова все шло не так. И снова контроль над ситуацией ускользал из слабых пальцев, заставляя Бенджамина крепче цепляться за реальность, превознемогая страх, туман и бессилие, когда из всего тела может шевелиться лишь язык. Но этого Лайнусу достаточно, не так ли?.. - Джек, - он скосил глаза, пытаясь определить местоположение хирурга, но, чувствуя головокружение, отказался от этой затеи, вновь уставившись в пол. - Я прошу тебя... как джентльмен джентльмена, - определенно, говорить стало проще. Если поначалу Бен едва мог связать вслух пару слов, запинаясь на каждой букве, то теперь произносил уже целые фразы. И он вряд ли смог бы с уверенностью утверждать, что здесь играло главенствующую роль - то ли дальнейшее ослабление воздействия анастезии, то ли железная воля почти покойника, который будет бороться за собственную трижды оконченную жизнь до последнего вздоха и даже после него. Трижды. Первый раз в тот момент, когда опухоль появилась и разрасталась, лишая возможности спастись; второй раз, когда Джулиет решила отомстить ему за годы, проведенные на Острове, за Гудвина, за его робкую, но беспощадную любовь; и третий, когда Шепард полоснул скальпелем по почке, выставляя свои условия. Как будто того, кто уже сейчас занимался преодолением двух своих смертей, можно всерьез напугать третьей. - Тебе ведь нетрудно... дать мне три минуты... с учетом того, что у меня их осталось... двадцать семь? Потому что если то, что хирург говорил про нее, правда, - а это правда, уж кому, как ни Бенджамину, уметь разбираться во лжи, - то и решать ситуацию надо, начиная с нее. С той, которая выполнит его приказы беспрекословно, если будет знать, за что сражается. Если получит стимул не убивать его.
Jack Shephard: Уж что-то больно шустро Бенджамин начал разговаривать. Неужели анестезия так быстро прошла? Должно быть не очень приятные ощущения сейчас испытывает тот. Говорит ли он медленно и с таким трудом из-за того, что анестезия еще действует, или же это от той боли, что пронзает его тело? Это, наверное, все же и сыграло главную роль в выборе, за кого же все-таки сейчас "болеет" Шепард. Как ни странно, ему хотелось облегчить эту боль Лайнуса. Это он виноват, он причинил ему такие страдания, а он - врач. И совершил он это не как простой человек в быту, а как врач, во время операции. Он нес за это ответственность как доктор в первую очередь. Джек в состоянии был сделать то, что он сделал с Беном, чтобы манипулировать Другими, но он вовсе не намеревался доставить тому такую боль. Он бы предложил, и даже бы настоял на том, чтобы снова сделать укол анестетиков Лайнусу, но раз он был единственным, кто способен разрешить то, ради чего Джек и устроил все это, это было бы нелогично. От слов Бенджамина на лице Шепарда отразилось недоумение. Он, конечно, и не предполагал, что тот его беспрекословно послушается, но чтобы аргументировать свою просьбу словами "как джентльмен джентльмена".. Джек хмуро покосился на мужчину, но сложно что-либо понять, когда не видишь лица говорящего, поэтому он обратил взгляд на присутствующих, кто мог бы понять, о чем говорит их лидер. Но у них на лицах все еще отражался ужас от произошедшего. Ладно, это не важно, потому что такой аргумент все равно не переубедил Шепарда оставлять его наедине с Джулиет. И он бы настойчиво повторил очередное "нет", если бы не дальнейшие слова Лайнуса. Это остановило его и ему правда нечего было сказать. Три минуты - пожалуй, столько можно отвести для их разговора, если учитывать, что они уже больше потратили время на уговоры Шепарда. Страптивость хороша, но только если не кому-то вредит здоровью. Поэтому Джек, ни сказав ничего в ответ Лайнусу, согласился с ним и обреченно пошел на выход. - У вас три минуты. - Строго сказал он на выходе и, переведя взгляд на Джулиет, добавил с угрозой в голосе, - Только тронь его. - И вышел.
Game Master: Фрэндли молча смотрел на то, как террорист в белом халате и его заложник пытаются договориться. С тенью презрения на лице он наблюдал за на отрез отказывающимся пойти на уступки, подло тянущим время Джеком, которым руководило вовсе не желание спасти пациента. Страх Шепарда был иного рода - страх потерять власть над жизнью Бенджамина, которая только и поддерживала его влияние на ситуацию. Все для получения личной выгоды, ничего для человека, нуждающегося в медицинской помощи. И все из-за этой Остин. Вот когда с успешного хирурга слезает вся эта героическая шелуха образцового врача. Я тебя вовсе не виню, Джек, но знал бы ты, для кого из кожи вон лезешь. Бен тоже не думал отступать (в общем-то, отступать ему было некуда, кроме могилы), и его настойчивость в состоянии, в каком находился Лайнус, восхищала. Кажется, вот лидер Других выполнил свою роль в этом спектакле - произнес правильные слова. Роль же Фрэндли состояла в том, чтобы не допустить его смерти от руки Джулиет и вместе с тем выполнять его волю. В первом они с Шепардом даже были в каком-то смысле единодушны. Том провел Джека на смотровую площадку, откуда им было хорошо видно каждое движение оставшихся в операционной мужчины и женщины, и встал с ним рядом, наблюдая за происходящим внизу во все глаза.
Juliet Burke: Тоньше, тоньше Смелее, смелее Кап-кап ниточка, от края до края И не больно, это плохо, что не больно Это значит, я, наверное, умираю - Хорошо, хорошо... хо-ро-шо. Ты только не говори при нём ничего, - Джулиет с грустью смотрела на Джека. Каким он стал уязвленным. Им теперь одна дорога - в прошлое. Мужчина так беспокоится за Кейт, что готов своей жизнью заплатить за то, чтобы она осталась жива. А Джулиет будет платить своим прошлым, потому что когда-то отдала себя в плен и совсем забыла, как оттуда выбираться с помощью своих сил. Но пока она остается здесь, а Джек уходит. Согласившийся. И практически сломавшийся. Что происходит? И почему? Человек, который вот-вот должен умереть всё равно заставляет делать людей то, что они не хотят... Как так? Единственное, что сейчас чувствовала Джулиет - отторжение. Собственное тело хоть и находилось в операционной, но душой женщина была всё еще на улице. Там ветер вольный. И дышится свободнее. Главное - нет Его рядом. Холод отсутствует несмотря на позднее время. Там ведь всё равно теплее. Ты можешь спокойно пойти вперед по тропинке, а здесь стоишь, словно наручниками прицепленная к операционному столу и ничего не можешь сделать. - Катись к черту, Бенджамин Лайнус. Пусть, наконец, он заберет тебя и ты найдешь покой среди тех, кто поймет всё то, что ты делаешь. Джулиет никогда так страстно не желала мужчине смерти, как сейчас. Всё, что было между ними - это какая-то бездна. Что бы ты не делал - всё равно ты будешь всей душой ненавидеть. Будешь мучить. Будешь сам страдать. И сейчас это всё напоминало привычную истерику. Внутреннюю. Самую болезненную - безвыходную. Даже эмоции заточены где-то на глубине, и также боятся вылиться наружу, чтобы заявить о себе. Только у Джулиет это практически получилось. Но она сразу же, как последний трус, вновь скрылась в своей норе. - И так будет..? - Я.., - женщина поняла, что не готова закончить фразу. Словно Джулию внезапно бросили в воду, а выплыть нет сил - камень на душе слишком тяжелый. Легкие полные жидкостью.- Давай, дыши, давай, говори, давай... - я слушаю тебя. Вот и дно. Достать до него рукой скоро станет совсем реально. Правда? Бен всегда поможет. Всегда. Собственной рукой. Как он протягивал ее Джулиет при встрече, так и толкнет в океан. Всё повторяется. Каждая деталь. Ничто уже не уйдет. Ну, дыши же... пока есть время.
Benjamin Linus: - Присядь, пожалуйста, - "я хочу видеть больше тебя." И он ждет, пока она подвинет поближе холодный металлический стул, пока сядет рядом, пока взгляд его не упрется в ее хрупкие колени, нервно подрагивающие под грубой тканью джинс. От попыток смотреть вбок болят глаза. И только осознание, что от этих трех - уже двух с лишним - минут зависит его жизнь, удерживает от того, чтобы закрыть их и расслабить ноющие глазные мышцы. Ее тонкие белые пальцы напряженно сжаты, и он точно знает, что наощупь они холодные. "Возьми меня за руку. Я все равно умру." Две крайности как будто трещиной разбивают его на две половины. Равноценные, одинаковые, и не до конца рассеявшийся туман анестезии не дает понять, которая из них - настоящая. Та, что требует пообещать что угодно, лишь бы Джулиет вновь взяла на себя ответственность за его жизнь, а не за смерть? Или та, что готова умолять ее о прощении, о последнем прикосновении, о том, чтобы она призналась, что тот поцелуй в наблюдательном для нее был не финальным выстрелом в упор?.. "Возьми меня за руку." Пальцы Лайнуса вздрагивают и их сводит болью - не истинно-физической, от выжигающей брешь в его спинном мозге опухоли, а почти-физической, от невозможности прикосновения. Он хотел бы видеть ее глаза, чтобы читать в них, холодно-прозрачных, читать ее всю, сквозь ломкие стены из прозрачного льда, сквозь показную невозмутимость, сквозь заиндевевшую до каменности мягкость. "Возьми меня за руку. Позволь мне жить." Можно ли взывать к человечности, которую уничтожил сам?.. Можно ли простить умирающего, который то ли искренне хочет покаяться, то ли готов сказать что угодно, лишь бы остаться в живых? Можно ли верить Бенджамину Лайнусу даже на смертном одре?.. - Мне очень жаль, Джулиет, - игра слов, в которой потерялось его невыносимо-невысказанное "прости". Прочитай его сама, заметь, пойми, что я прошу прощения, но не могу этого произнести вслух. - Ты... ты все еще хочешь того, что я обещал? Дать ей иллюзию выбора, дать ей возможность увидеть свет и сделать глоток воли, дать ей почувствовать власть - над ним, в том числе. Ты уверена, что его смерть освободит тебя от твоих оков, Джулиет?.. И что для тебя проще, Бенджамин - умереть, или дать ей свободу?..
Juliet Burke: Разве не этого она всегда хотела?.. Чтобы Бенджамин беззащитно лежал чуть ли у ее ног и делал вид, что предпринимает какие-то жалкие попытки ухватиться за край жизни? Это, наверное, так сладко видеть, что твой мучитель сам испытывает страшную боль? Легкий смешок. В этом и вся проблема - Джулиет давно об этом знает. И о его страданиях, и о беспомощности, и о постоянном страхе, который он испытывает... Если бы это могло его сломить еще при жизни. Сволочь, тварь, сука, сколько же можно быть таким живучим? Живой мертвец всегда им останется. Та бесконечность, которую никак нельзя преодолеть. Как ни кружи в этой вселенной, ты всё равно вернешься на этот остров. где тебя ждет Бен и протягивает руку. Смешно опять. Если откажешься от помощи - так и провалишься в черную дыру, а потом опять и опять насмехающееся лицо мужчины. Сколько прошло времени, сколько слабо было сопротивление, а теперь... внезапно взявшиеся силы пытаются спасти Джулиет. Но хочет ли она сама? Зачем она стоит здесь и опять слушает Бена? Почему не бежит на пристань, почему не ищет подлодку?.. - Бен.., - на одном дыхании произносит она и тут же забывает, что хочет сказать, потому что слышит "то самое". Сокровенное. То, что поймут только они двое. Самый главный рычаг. Манипуляция. Как же красиво это звучит. Вот-вот герой спасет ее из заточения, "случайно" забыв, что сам туда затащил. Джулиет даже вздрогнула. Бенджамин должен был это почувствовать. - Я никогда не переставала... желать.., - женщина запинается. Как же ей смешно. Именно в тот самый момент Джулии хочется смеяться от обиды и боли, понимая, что она опять наступает на те же грабли. ... и не забывала. Пусть теперь всё будет так, как будет. Механизм уже запущен, дышать уже необязательно, а тепло осталось за дверьми этого жуткого места, где всё лишь ледяные фигуры.
Benjamin Linus: Еще ничего не произошло, еще ничего не изменилось, еще не были произнесены его обещания и ее согласие, но Лайнусу на мгновение стало легче дышать. Потому что когда знаешь, что именно нужно человеку, манипулировать им намного проще. Что он стал бы делать, если бы она рассмеялась ему в лицо и сказала, что ей уже ничего не нужно из того, что он обещал ей в прошлом, да так и не воплотил в жизнь? Что он стал бы делать, если бы она четко и ясно дала ему понять - все, действительно все, что она хочет - это увидеть мертвое окостеневшее бездыханное тело? Что она стал бы делать, если бы она полностью, окончательно. бесповоротно стала пустой?.. И кого, кого он должен благодарить за то, что в этой женщине осталось хоть что-то кроме всепоглощающей ненависти к своему Хозяину? Не тебя, Лайнус. Он бы нашел, как работать и с такой Джулиет. Он бы нащупал рычаги воздействия и слабые точки, условия и мотиваторы, чтобы она слушалась так же... Но только не за две минуты, стремительно истекавшие, но только не в этой комнате, не имея возможности даже посмотреть ей в глаза и пытаясь перебороть дурман анестезии, но только не тогда, когда все летит к чертям, и единственное, что он еще может успеть - пообещать ей что угодно, хоть луну с неба, но так, чтобы она поверила и помогла. Все что угодно - за собственную жизнь. Свободу доктора Берк - за жизнь Бена Лайнуса. - Ты уедешь, когда все это закончится, Джулиет. Я обещаю. Сколько раз он уже произносил подобное? Сколько раз она верила, велась на уверенность и честность в его голосе, жила ощущением будущего, предвкушая возвращение в обычную, нормальную, привычную жизнь?.. Что манит тебя там, Джулиет?.. Твой бывший муж мертв, как и сестра. Твоя карьера прервалась на долгие годы. Ни семьи, ни работы, ни друзей, ни... будущего. Так почему ты так рвешься уехать? Почему спишь и видишь, как та же подлодка, что привезла тебя на остров три года назад, увозит прочь? Куда?.. К брошенной тобою жизни? К ровному ряду надгробий на семейном кладбище? К твоей обыденной науке, в которой все равно нет ничего интереснее того, чем ты можешь заниматься здесь?.. Почему, почему, почему твои нелепые иллюзии, что там все будет хорошо, для тебя настолько важны?! Но Бен, отгоняя непрошеные мысли, отмахиваясь от вопросов, которые он никогда не задаст и никогда не получит ответа, потому что все ответы ему известны лучше, чем ей самой, продолжает говорить, и голос его подрагивает, как и бледные от потери крови пальцы на подлокотниках операционного стола; и, кажется, столько искренности никогда не звучало в его словах, потому что сейчас - сейчас! - он уже действительно готов выполнить ее желание, как джинн из лампы, коварный и пользующийся неверными формулировками, чтобы осуществить их со своими поправками, но загнанный в угол и обязанный, наконец, воплотить требуемое в реальность без всякого подвоха. Он отпустит ее - и от этого ему еще больнее. - Только помоги мне, - "выжить." - Потому что иначе я не могу гарантировать, что тебе позволят покинуть остров. Ни грамма угрозы - просто констатация факта от того, чья жизнь висит на волоске. Дать ей понять, что все может стать лишь хуже, если он действительно умрет. Потому что с ним - можно договориться. С тем, кто придет вместо него - не факт. Сможет ли она сбежать, пока Другие пытаются адаптироваться к его внезапной смерти? Или тут же будет посажена под замок и осуждена за попытку убийства, окончательно распрощавшись с надеждой вернуться в серую обыденную жизнь на большой земле? И будешь ли ты, Джулиет, такой же особенной для следующего лидера? Или тебя уничтожат - именно потому, что ты что-то значила для Лайнуса?
Game Master: Том вместе с Джеком наблюдали за происходящим внизу. В каком-то смысле это было похоже на подглядывание, особенно если учесть те подробности отношений лидера и Джулиет, который были известны Френдли, однако об этом мужчина не задумывался. Он не мог слышать разговора, который и так происходил на пониженных тонах, зато отсюда мог уловить каждое движение женщины. Когда Джулиет пододвинула к Бенджамину стул и села, Том подался вперед, уверенно подойдя как можно ближе к стеклу смотровой площадки и нисколько при этом не таясь - пусть Берк знает, что он видит даже то, как шевелятся ее губы, когда она произносит слова, и хорошенько подумает, прежде чем причинять больному вред, на этот раз своими собственными руками. Наверху воцарилось напряженное молчание, ни Френдли, ни Джек так и не проронили ни слова. Другой покосился на доктора, с которым они сейчас волей-неволей сидели в одной лодке, стремясь к одному и тому же, но с совершенно разными целями. - Между ними что-то было, - как бы невзначай заметил Том, кивнув на пару внизу, разряжая атмосферу. Он мельком глянул на часы - времени общаться любимой женщиной, пусть даже это и последний раз, у Бенджамина осталось мало. - Меня Том зовут, кстати.
Juliet Burke: Трудно, наверное, оставаться неподвижным на холодном операционном столе-гробу. Двигаться нельзя, а хочется. Правда? Встать на ноги и сбежать от болезни, заперев ее в четырех стенах вместе с Джулиет? Страшно только то, что будет в последующие минут пять. Это и держит Бенджамина в узде. Наконец, что-то не дает ему делать то, что он хочет. Замечательно-замечательно, ты нашла его слабость. А теперь попробуй нажать на это больное. - Попробуй, - эхом проносится где-то далеко-далеко. Шансов на исполнение остается всё меньше и меньше. Как раньше-раньше. Джулиет ненавидит себя еще больше, зачеркнуто, БОЛЬШЕ. Сила злости, направленная когда-то на мужчину бумерангом возвращается к ней. Они так играют. Как малые дети. Только вот у нее нервное помешательство, а у него рак. Замечательная партия. Продолжение следует. Пусть все приходят и смотрят. Всегда на виду, но и всегда скрыты ото всех. Конечно, лагерь понимал и понимает, что происходит между ними двумя, но никто никогда не говорит об этом. Общая тайна. И почему Джулиет вспоминает об этом именно сейчас? Не лучше ли дать отпор воспоминаниям и хотя бы сейчас дать себе возможность рассуждать трезво? Она уже пыталась это сделать в наблюдательном пункте. Когда хотела показать поцелуем, что прощает Бена. И, чтобы он тоже... простил. Кто же знал, что им предстоит еще один разговор? Зачем, ну, зачем?.. - У меня, наверное, дежавю, - Джулии стало так внезапно спокойно. Всё ведь по сценарию. Бен предлагает ей свободу взамен его просьбы. И все счастливы. Вот, правда. Абсолютно все. А то, что она думает и чем живет - неважно. Ведь, когда человек рядом и не может уйти, значит, на его чувства можно плевать с высокой колокольни. Проходили миллионы раз. Привыкнет еще раз. И еще. - И кто тебе сказал, что я хочу покинуть остров?.. - пусть она тоже позволит себе издеваться над собой. Самоуничижение и полная свобода душевных страданий. Джулиет научилась и этому приему у Бенджамина. Бодрее, веселее, больнее и жестче! Кто сказал, что будет всё так легко?.. У них так мало времени, так что боль должна стать еще невыносимее от одних только их слов.
Benjamin Linus: Now that you know I'm trapped Sense of elation You'd never dream of Breaking this fixation You will squeeze the life out of me И она опять выбивает почву у тебя из под ног, переворачивает мир и рушит привычные устоявшиеся опоры. Землетрясение. Торнадо. Цунами. Ураган "Джулиет Берк", 12 баллов по шкале Бофорта. А ты лежишь, и, как последний идиот, думаешь только о том, что теперь на своей шкуре понял, почему большинство ураганов носят женские имена. Бенджамин теряет дар речи и несколько секунд молчит, побежденно, беспомощно молчит, пока его время истекает впустую, пока драгоценные мгновения растрачиваются на его растерянность, несобранность, неподготовленность к такому повороту событий и к ее ответу. Первая реакция пригвожденного к операционному столу человека привычно гасится разумным "сначала подумай, потом говори", вбитым с детства кулаками отца, и Бен не успевает озвучить невыносимо жалкое "а что же ты хочешь?", давая возможность вышедшей из повиновения марионетке расхохотаться ему в затылок. Видеть ее глаза... если бы только он мог видеть ее глаза. Если бы только читал не между строк ее ледяной речи, если бы ловил взглядом затаенный страх в тенях на лице, нервно дрожащую жилку на виске. Если бы у него было время думать, оценивать, анализировать, если бы была возможность подобрать правильное решение... Но все, на что сейчас способен Лайнус - это нервно сглотнуть от бессилия и осознания того, что спустя минуту в операционную вернется Шепард и все вернется на круги своя, а Бен так и не дойдет до финиша, не успеет, и финишную ленточку перережет Джулиет, светловолосая мойра Атропос. - Твой сарказм, - вот и все, что он может ей ответить на заданный вопрос, нелепая попытка отбить мощно поданный мяч. И проходит еще несколько драгоценных секунд, прежде чем Лайнус, наконец, берет себя в слабые ватные руки и говорит, говорит, говорит, не сдаваясь даже в заведомо проигранной битве с чередой обстоятельств, где, кажется все желает его смерти. - Если я умру, они обвинят тебя. И накажут вместе с Шепардом... Ты знаешь, как. Джек уже оказал тебе медвежью услугу своей откровенностью, Джулиет. Пути назад для тебя нет, - она не может не понимать этого, особенно после того концерта, который хирург устроил в операционной. Им не сойдет это с рук. И единственный способ остаться в живых для доктора Берк - помочь выжить ему, Бенджамину, помочь очнуться еще раз, но теперь уже не во время операции, а после, с зашитой спиной, с вырезанной опухолью, выздоравливающим. - Наше время истекает. Лайнус не пытается угрожать, запугивать, вынуждать - просто потому, что для загнанной в угол Джулиет тогда останется лишь защищаться, укусить в ответ и добиться его смерти вопреки здравому смыслу. А она должна увидеть перспективу, в которой ее выбор - здесь и сейчас, и на раздумье у женщины лишь минута, от которой зависит будущее. Будущее не только Бенджамина, но и ее собственное. Они связаны, связаны намертво друг с другом, и если он не проснется через пару часов снова - то потянет ее за собой в могилу. Безоговорочно, безвозвратно, неотвратимо. Убей себя, Джулиет. Убей вас обоих. Our time is running out Our time is running out You can't push it underground You can't stop it screaming out How did it come to this?
Juliet Burke: О, нет, это был не сарказм. Хватит. У Джулиет другая боль. Та самая, которая кричит искренне и истошно. Ее нельзя скрыть под маской равнодушия. Только окровавленная оболочка. Это же хочет увидеть Бенджамин? Боже, да сколько можно притворяться, что они нормальные? Что у них одни добрые намерения и непрекращающаяся забота? К черту. Это. Лицемерие. Джулиет понимала, что сейчас противоречит сама себе. Но ей так хотелось хотя бы напоследок стать адекватной. Простой женщиной без обязательств, мечтающей спокойно жить, не строя планов мщения. Сейчас Джулия не думала о том, что будет дальше. От нее точно ничего не зависит. Бен захочет - Бен получит? Заломит руки на спину, прижмет к стене, ударит в пах - если бы. Если бы физическая боль была его оружием, тогда Джулиет давно бы исчезла с острова. - Ты меня пугаешь... все три года пугаешь, а я всё верю и прячусь, - на выдохе проговорила женщина. Ей казалось, что можно и это сказать. И еще много чего. Например, как ей хочется расцарапать мужчине лицо и даже не моргнуть. Но вот - оставить - не может. Уйти, закрыв за собой дверь, может стать больнее острейшего ножа в спину. Им обоим. Бен поймет, что настал конец, а Джулиет - смерть ее совести. - Наше время? - вдруг спросила Джулия и стало заметно, как ее лицо начинает краснеть. То ли от злости, то ли от страха. - Когда оно было нашим? У них есть только общая боль, которая при сближении становится еще невыносимее. И сидеть здесь равноправно тому, что вонзать себе иголки под ногти. Так-то. Именно так Джулиет чувствует себя, но, что удивительно - сдвинуться с места для нее будет большим мучением. Бен сдерживает ее терзания, показывая, что он хуже. Жестче. И ужаснее. Именно с ним Джулиет чувствует себя не такой плохой. Как от такого можно отказаться? С Беном она лучше. Добрее. Искреннее. Стоит найти себе человека, который способен изменить тебя. Пусть сначала кажется, что все перемены к худшему, но вглядываясь в глубину самой идеи, понимаешь, - к лучшему. Только признаться в этом трудно. Джулия до сих пор не может открыть оборотную сторону медали для себя. - Ты хочешь жить, но и я тоже, - наконец, продолжила женщина. - А с тобой - я давно умерла.
Benjamin Linus: Три года он пугал ее. Три года он любил ее. Три года Лайнус учился управлять этой марионеткой, три года угрожал, три года тряс ею в воздухе без опоры, три года давал понять, что без его приказа она не шевельнет и легким бледным коленом из папье-маше. Три года он отучал Джулиет от привычки иметь волю, заставляя смиряться с тем, что в ее же интересах не иметь никаких желаний и стремлений, связанных с большой землей и престижной работой, раз уж она не в состоянии исполнить его желания, сокровенные, так же сдерживаемые, толкающие его причинять боль той, чьей боли он хотел меньше всего на свете. Сейчас Бен внезапно подумал, что перестарался. Иначе почему она упорно стоит на месте, когда на горизонте ярко забрезжило то, с чем ему всегда было трудно соревноваться, когда для достижения этого уже не нужно той кровавой борьбы, что она затеяла, требуется наоборот - спасти жизнь двум незнакомцам, которых Берк знает лишь по досье и к которым вряд ли испытывает ненависть. Когда нужна самая малость - отдать этим двоим рацию и лодку, а участникам погони, проявляющим избыточное рвение как раз тогда, когда не надо - короткий и понятный приказ? Неужели она разучилась хотеть, видеть собственную выгоду, замечать, когда дверь клетки открыта?.. "Знаешь, я бы сделал все возможное ради того, чтобы ты была со мной. Почему же ты не рвешься прочь, когда я готов дать то, чего хочешь ты, отказываясь от своих желаний?" Бен отказывался, потому что единственное ложе, которое они теперь могли бы разделить - это общий деревянный плот, объятый пламенем. Если она сейчас сделает выбор остаться и смотреть, как он умирает. - Ты не будешь больше жить со мной, - ударил Бен последним словом, словно прогоняя, словно с силой вдыхая в безвольную куклу жизнь, позволяя ей разогнуть хрупкие шарниры и идти. Что легче - вырезать раковую опухоль или обрезать эти ниточки, за которые он так любил дергать? - Ты будешь жить там и так, как захочешь. Но если ты сейчас не поможешь Остин и Форду сбежать, жизни здесь тебе не будет никакой. - "Как и мне, когда ты покинешь Остров навсегда. Но как пережить это, я подумаю, когда мы расстанемся живыми". - Ты будешь жить на свободе. Или не будешь жить вообще.
Juliet Burke: Почему-то когда ты достигаешь того, чего так долго хотел - не чувствуешь ничего. Ни радости, ни грусти - полный ноль. Ты сидишь на неудобной табуретке, всматриваешься в этот бордовый пол и понимаешь, что находится в таком положении можно до бесконечности. Вот настоящая жизнь Джулиет. Теперь стоит только отвести взгляд в сторону и понять, что ничего не изменилось. Бен что-то говорит, но женщина его не слушает. Она уже далеко. Дальше этих стен. Даже самого острова. Джулия, наконец, получила возможность скрыться в собственной безразличности к собственной жизни. Сейчас точно. Что будет дальше - решит остров. А она просто есть. Всего лишь. - Я сделаю это, сделаю, - спустя минуту произносит Джулиет. Она понимает, что слезы уже стоят в ее глазах. Но это по привычке. Плакать после разговоров с Беном - ритуал. Давай, рыдай сильнее. Навзрыд. Покажи свою слабость. Это часть постановки, без которой никак нельзя обойтись. - Когда я тебя подводила? Миллионы раз. Но на это она и Джулиет Бьерк. Любимая женщина Бенджамина Лайнуса. Сводящая с ума настолько, что после не остается следов от безумной любви. Она как атомная бомба. Полное уничтожение. Тотальный крах. Всё она, всё она. Живая мертвая. Джулия встает со стула, но не торопится идти к выходу. Смотрит снизу вверх на лежащего мужчину и понимает, что еще чуть-чуть и помогать Бену бы она не согласилась. Еще одно слово, самое главное слово. - Прощай, - говорит Джулия за Бенджамина. Совсем тихо. Так, чтобы мужчине по началу показалось, что это ему послышалось. После этого женщина выходит из операционной и поднимается по лестнице, на застекленную смотровую к Джеку и Тому.
Jack Shephard: И снова ожидание. Снова ждать, когда от тебя уже ничего не зависит. Такое впечатление, что Другие закаляли в нем выдержку и терпение. Но сейчас стоило чего-то ждать. К тому же сейчас Шепард мог хотя бы частично контролировать происходящее. Именно поэтому он сосредоточенно смотрел через стекло на разговор между двумя Другими. Все же ему не давало покоя, по какой причине Лайнус потребовал уединения с Джулиет. Что значит, «как джентльмен джентльмена»? Может быть он просто не хотел раскрывать таинство своих манипуляций над своими подчиненными? Джек и сам не заметил как его лицо стало сосредоточенно-сердитым. Пока его не отвлек рядом стоящий мужчина. Шепард перевел на него взгляд, воспринимая информацию от него лишь на автомате, будучи все еще погруженным в свои раздумья и сконцентрированным на происходящем в операционной. Безразличие - это все, что получил Том от Шепарда. Хотя информация о «что-то» хотя бы частично приоткрывала занавесу тайн Бенджамина Лайнуса. В любом случае Джек проигнорировал Тома, так любезно представившегося ему. Откуда такая откровенность и проявление человеческих чувств? Будто Шепард был здесь по своей воле, или вообще на работе в своей больнице и это просто его очередная операция, очередной сложный пациент, к которому пришла посетительница в самый неподходящий момент, и Шепарда попросили дать им минуту уединения, теперь объясняя эту просьбу их некогда близостью. Да хоть что угодно между ними было, как угодно зовитесь. Сейчас было важно одно - результат этих трехминутных переговоров. Шепард ясно дал понять свою позицию в их обществе. Он не будет проникаться ни к кому сочувствием, пониманием, никому не будет доверять и будет делать все по-своему. Он не подчинится им. В этом он был твердо убежден. Отследив каждое движение Джулиет, мужчина удостоверился, когда она полностью выйдет из операционной и только тогда оторвался от наблюдения, чтобы спустится к ней и, стойко проявив выдержку, дождаться решения их Лидера без единого нетерпеливого вопроса в сторону Джулиет.
Juliet Burke: Вот, впрочем, и всё. Джулиет казалось, что каждая ступенька еще больше приближает ее к проигрышу. Не вниз, а вверх. Но она сама сделала этот выбор. Сама сдалась Бенджамину. Всё сама. Умная девочка. Самостоятельная. Больше ее учить не стоит. Сделает всё сама. Спасет жизни Остин и Форда, попытается выбраться из ямы сама, но никого за собой волочить не будет. Бен останется здесь. Одинокий больной несчастный... неважно. Когда Джулиет поднялась в наблюдательный пункт, то сразу заметила напряженность Джека. По нему так и было видно, что он хочет побыстрее избавится от всего. Женщина пыталась читать его, даже понимать, но порой это было очень сложно. Так ей казалось. Том же выглядел более расслабленно, но как только увидел Джул - сделал шаг назад и недоверчиво смотрел на нее на протяжении всего разговора. - Я хочу, чтобы ты спустился в операционную и закончил операцию, - сдержанно проговорила женщина, спокойно смотря Шепарду в глаза. Всё, что от нее требовалось. - Я помогу сбежать Кейт и Сойеру. Он согласится только так. Сделка решает всё. Мир погряз в этом. И Джулиет вместе с ним.
Benjamin Linus: Согласна. Она согласна. Согласна помочь мечущимся по Алькатрасу пленникам, согласна с обезоруживающей легкостью вложить в тупую башку Шепарда новые инструкции и условия, согласна вновь плясать под дудку Бенджамина - только теперь уже добровольно и осознанно. Согласна выполнить его не просьбу - мольбу за полшага до смерти, за повздоха до остановки сердца, за полвзгляда до вечной темноты. Но... тогда почему ему так невыносимо пусто, мерзко и плохо, и хочется вывернуть себя наизнанку через этот чертов разрез в спине, только бы она, поднимаясь со стула, невзначай коснулась его руки, обещая тем самым, что это не конец? "Не уходи." И к Дьяволу оставшиеся несколько секунд - будь рядом. "Ты мне нужна." И к Дьяволу неслучившуюся жизнь - он умрет, но умрет с чувством легкости и свободы, впервые за много лет, которые разорвут ему сердце до того, как потеря крови обеспечит физическую смерть. "Я тебя люблю." И губы шепчут, изогнувшись в горьком спазме, но этот шепот тоже летит к Дьяволу, ко всем чертям, вместе с душой безжалостного и коварного Бенджамина Лайнуса, который силится сделать вдох через перехваченное удушьем беспомощности горло, и с удивлением понимает, что на его глазах - слезы. Горячие, жгущие тонкую и уязвимую слизистую, пеленой застилающие взгляд, из охвата которого уже исчезли обтянутые джинсами худенькие колени его любимой женщины, разделившейся на две - на нежную и слабую, неуверенную в себе докторшу с Большой Земли, и на коварную и жестокую, как сам Лайнус... ни одна из которых ему уже не принадлежит. "Прощай." Гулким эхом в его голове звучит ее голос. Колючей изморозью в сердце отдается ее холод. И бессильные пальцы сжимаются, чтобы опять схватить пустоту, а не ее прохладную трепещущую ладонь, к которой он отважился прикоснуться лишь раз, чтобы наткнуться на непреодолимую стену ее нежелания быть рядом. "Прощай?.." Ему хочется поднять голову, взглянуть ей вслед, выкрикнуть призывно и жестко: ты так сказала? Ты это действительно сказала?! Или это происходит лишь у меня в голове, или я уже думаю твоим голосом, или ты дергаешь меня за ниточки изнутри так же, как я тебя - снаружи?!.. Ему хочется поднять голову, но две скалы на его шее тянут вниз, не позволяют вскинуться, открыться даже перед лицом тощей ухмыляющейся старухи с беззубым провалом рта. Две скалы, одна из которых - физическая, в виде наполовину действующей анестезии, занемевших мышц и прорези в спине, оголившей позвоночник. Но другая, повисшая двумя каплями на ресницах, кажется еще тяжелее, еще невыносимее, еще болезненнее... Застилает его глаза, затыкает рот, закрывает душу на замок, как будто у него получится быть менее открытым чем теперь, когда до половины его внутренностей можно легко дотянуться рукой. И он сглатывает, задерживает дыхание, невыносимо зажимает себя, чтобы не опуститься до банальных слез - здесь и сейчас, когда каждый его жест на виду, когда нужно думать и заботиться совсем об ином, когда он должен испытывать радость и облегчение, что будет жить... Он будет жить. Но доведенная до отчаяния женщина уже никогда больше не опустит перед ним взгляда. Он будет жить. Но осознавая каждый миг, что все его изящные, тонко сплетенные интриги - пустышки, когда дело касается ее. Он будет жить. Но именно здесь и сейчас он ненавидит себя настолько, что ему хочется умереть.
Jack Shephard: Джулиет его возмутила. И он даже не знал, чем именно: своим видом железной леди или же такой уверенностью, что он сделает все, что только она пожелает. За кого они его принимают? За кого она его принимает? Она его обрабатывала все это время, проникла в доверие, и теперь решила, что он из сострадания или еще чего по одному ее слову, выполнит что-то? Хочу, чтобы Бен умер - пожалуйста, хочу, чтобы ты зашил Бена - пожалуйста, госпожа. Но нет, доверие разрушено и он ей больше не верит. Хотя твое ли это желание, Джулиет? Не сейчас ли Джек наблюдал за священным таинством обработки Других великим манипулятором Бенджамином Лайнусом? Она ему сейчас напомнила Кейт. Ту отчаявшуюся и сломленную Кейт, которая умоляла его сделать то, чего хотят Другие. Только у Джулиет, по-видимому, был свой вариант надломленности. И все эти просьбы - это не просьбы ни Кейт, ни Джулиет. Это приказы Лайнуса из уст девушек. Шепарда воротило от одного осознания того, какими способами к нему подбирается Бенджамин. - И зачем мне это делать? - С презрением спросил мужчина, хотя хотел сохранить такую же невозмутимую маску как у Джулиет. Нет, наверное, этому учатся годами. И, пожалуй, его упорство действительно ничего бы не сломило, как ни единственный правильный ответ, который озвучила Джулиет. Вот так просто. Шепард сломил Лайнуса его же способом. Пора бы торжествовать, но этим людям нельзя так просто верить. - Все остается как и прежде. Когда они будут в безопасности, Кейт должна связаться со мной. - Твердо сказал Шепард, не принимая возражений, и для убедительности кивнул. Сделка есть сделка, и Джек готов честно выполнить свою часть. Сумеют ли они это сделать честно? Мужчина спустился и зашел в операционную. Без ассистентов выполнить операцию будет достаточно сложно. Но еще сложнее это будет сделать беспристрастно, зная, какому человеку он спасает жизнь, зная, что именно он - причина страхов выживших с рейса Ошеаник 815. И, по-видимому, не одних их.
Juliet Burke: - Ты думаешь, что уже ничего не боишься? - Джулиет хотелось побыстрее уйти. Видеть расстроенную женщину для мужчины было бы неправильно. Пусть лучше он думает, что она предала саму себя. Выглядеть слабой - только не сейчас, не вновь. Натерпелась. Насытилась. Пусть кто-нибудь другой вселяет жалость. Например, Бенджамин. Джулиет отвела взгляд в сторону и посмотрела на лежавшего на операционном столе Лайнуса. - Какая безопасность, Джек? - вдруг спросила женщина и перевела взор уже на Шепарда. - Ты веришь в это? Серьезно? Ей хотелось раздражаться. Еще сильнее. Участившееся сердцебиение и нарушенное дыхание мешали ей настроиться притворство. - Соберись. Еще чуть-чуть. И выдохни. - Сделай то, что ты должен сделать, а я сделаю свое дело, - спустя мгновение продолжила Джулиет. Было видно, что она пытается успокоить прежде всего себя, а не Джека. - Тебе с этим жить. Давить на совесть. Сколько можно. Лишь бы подействовало. Вера уже не поможет. Один раз Джулия обманула мужчину, и он теперь не купится на ее пронзительный взгляд. Сама это выбрала - сама избавилась. Другие правила игры. Не дождавшись ответа, Джулиет развернулась и направилась вниз по лестнице. Надо было найти Остин и Форда прежде чем до них доберется Дэнни. (Наблюдательный пункт)
Benjamin Linus: Шаги Джулиет пропали в коридоре, но Лайнус еще слышал их легким "кап-кап-кап", неуловимые, как как перекат песчинок в часах. Или это прибор, измеряющий его сердцебиение, так пульсирует, отдаваясь в голове? На данный момент это едва ли не единственный признак жизни затаившего дыхание и прислушивающегося к окружающим звукам и самому себе человека, лежащего без движения, едва ли не единственный способ для него чувствовать время в комнате с белым потолком и полом, утратившим цвет, но сохранившем царапины времени, полом, по которому ступают новые шаги. Бен сразу узнал Шепарда. Словно его слух перехватил власть над всеми чувствами - над полупарализованной и слабой плотью, над заткнутым резиновой трубкой обонянием, над зрением, которое воспринимало только кафельную клетку, без коленей Джулиет на ее фоне делающую лидера Других все равно что слепым. Лайнус безошибочно узнал походку Джека, чуть более легкую, чем у Тома, и более уверенную, потому что Шепард сейчас наверняка думал, что победил. - Умно ты придумал. - В голосе Бенджамина звучала нотка, как будто говорившая: "Видишь, я жив. Ты разочарован?" "Ты, может быть, предпочел бы, чтобы все уже закончилось, и ты стоял бы с таким же четким осознанием, что убиваешь пациента, как на заре своей блестящей карьеры, когда ты совершил ошибку и висел над кровоточащей раной, как истукан, боясь сделать неправильно?" Больничные слухи такие долгоиграющие и вездесущие. Если бы ситуация не повторялась сейчас так иронично, Лайнус произнес бы это вслух и последил бы за реакцией, но пока просто медленно добавил: - Я должен был это предусмотреть, - ни грамма уязвленной гордыни в интонации, ни капли сожаления. Пускай в этот момент Джек Шепард думает, что золотой кубок в их борьбе достанется ему, сильному и умеющему побеждать, что это он - умнейший, держащий в плену без клеток и веревок хитрейшего. Но в действительности он угрожает жизни и самого находчивого, того, у кого всегда есть план действий, того, кто знает, что иногда, чтобы преуспеть в финале, необходимо проиграть одну маленькую битву, что, чтобы получить свободу и власть, нужно принести жертву взамен - пускай порой это что-то омерзительное, как единственный человек, приходящийся тебе семьей, того, кто готов рисковать, не как Шепард - собой ради кого-то, а собой ради самого себя, потому что это все, на что Бен Лайнус привык надеяться, того, кто превозмогая слабость спокойно и четко произносит: - Если ты пришел закончить, я готов. И сложно сказать, говорит ли Бен об операции или о том, чего Джек уже не позволит себе сделать.
Game Master: Том прошел в операционную следом за доктором Шепардом, по-прежнему контролируя каждый его шаг, несмотря на то, что понимал, что ситуация вряд ли располагает Джека к дикой импровизации, и все импульсивные глупости, что мог, тот уже натворил. Умнее всего сейчас для доктора было бы даже не вступать в демагогию с Бенджамином, как отреагировал бы на его месте каждый второй, обладающий определенной долей гонора, а молча приступить к выполнению той работы, которую он делает виртуозно - в этот раз спасать людей менее привычным способом у Шепарда не получится, он мог бы уже это понять. Хочешь помочь Форду и Остин - или только Остин - поторопись и закончи операцию. Потому что в противном случае мне хватит времени, чтобы схватить рацию и сказать Джулиет, что, как бы Бен ни мотивировал ее выполнять нашу часть договора, это уже не имеет значения, потому что ты, Джек, оставил его умирать. И я отзову ее назад. Фрэндли не стал подходить близко к операционному столу - марлевая маска и так плохо спасала его от тошнотворного амбре крови - и остановился в выжидающей позе в двух шагах от двери, не спуская с доктора глаз. "Будь умным, Шепард," - говорил его взгляд. - Ты выйдешь отсюда только тогда, когда все закончится.
Jack Shephard: Шепард с достоинством выдержал наставления Джулиет, с таким же достоинством выдержит и все слова Лайнуса, который не преминул поделиться с Шепардом своим поражением. Да, Джек полностью был уверен, что в данный момент он выиграл, добившись своего. Но он не расслаблялся, будучи готовым к любой подставе со стороны Других. И пусть даже их Лидер признавался, что недооценил Джека, и оплошал, Шепард на это не купится. Ему не нужно было чьих-то слов, а в особенности самого мерзкого и лживого человека на всем острове. Он просто знал и ему этого хватало для уверенности и восстановления своего достоинства, которое они так старательно разрушали. Еще бы сохранять беспристрастие, и Шепард точно был бы полностью готов продолжить операцию. Но здесь не больница, и он не на работе, выполняя свой долг. Это изначально происходит ни по его желанию, ни по его воле. Тем более в больнице все пациенты были равны. Ты их не разделяешь на плохих и хороших людей. Они просто пациенты со своими проблемами со здоровьем. Правда, в случае с Шепардом.. он так или иначе проникался к каждому своему пациенту. И все они без исключения были хорошими и честными людьми, которым так или иначе хочется помочь и спасти их жизни. Чего не скажешь о Лайнусе. Иногда Джек задавался вопросом, почему с его пациентами произошло то или иное, что привело их на его операционный стол. В случае с Бенджамином таких вопросов не возникало. И может быть, ему предназначалось умереть? Ведь тут так или иначе все говорили о своем предназначении на этом острове. Каждый из выживших задавался вопросом, почему я оказался здесь, за что все это... Шепарду вспоминался Джон, который утверждал, что каждый из спасшихся здесь зачем-то. И Джек не хотел даже думать, что его предназначение - это спасти жизнь лидера Других. И Локк бы наверняка и начал бы втирать именно это. Судьба? К черту такую судьбу. И Джек ненавидел за это все вокруг еще больше. И в частности своего вынужденного пациента. Только вот что было интересно, выполнив свое предназначение, за своей ненадобностью, этот же остров отправит его обратно на Большую землю? Но как-то в сложившейся ситуации уже слабо верилось, что Бен сдержит свое обещание отправить его "домой". Словно он был хозяином, черт побери. Но Шепард закрыл на все это глаза. Он просто должен был сделать свое дело. И готов ли Бенджамин или не готов - ему не было никакой разницы. Времени оставалось не так уж и много, поэтому Шепард, когда Том зашел, уже ввел Бену новую порцию анестезии, так и не ответив тому ничего. Да и до Тома, собственно говоря, ему не было никакого дела. Теперь и сейчас он был просто доктором, выполняющим то, что он лучше всего умеет делать. И на этот раз он все сделает как надо, без ухищрений и лишних раздумываний. Так что, через некоторое время, ему оставалось вырезать ту самую опухоль, что он и благополучно выполнил. Правда, что-то мешало ему, и только сейчас он заметила как Том тяжело дышит, словно в приступе паники. - Все нормально? - Поинтересовался Джек, взглянув на мужчину с долей интереса.
Game Master: "Куда уж нормальнее," - Фрэндли старался дышать ртом, чтобы не чувствовать запах крови, но тот словно оседал на слизистых металлическим солоноватым привкусом, заставляя голову кружиться, а руку против воли - искать твердую недвижимую поверхность, чтобы держаться ровно на неприятно ватных ногах. Он бы с удовольствием вышел из операционной и закрылся в комнате для наблюдений, отгороженный прочным стеклом от того, что происходит в помещении, чтобы видеть все, но хотя бы не чувствовать запаха. Но приходится быть тут, чтобы иметь возможность контролировать Шепарда не только взглядом, чтобы успеть среагировать, не тратя время на перемещение из одной комнаты в другую, чтобы не пропустить ни единого слова из рации, которая должна заработать, как только Джулиет доберется до беглецов и свяжется с операционной, чтобы отчитаться о том, что уговор выполнен. Вот только лучше бы это все пришлось делать кому-то другому... - Нормально, - выдавил из себя Том, чувствуя, как к горлу подкатывает ком, и сдержанно кашляя в марлю, которая не могла сдержать тошнотворных запахов. - Просто кровь не люблю. Он посмотрел на Шепарда, на его руки, умелыми и четкими движениями копавшиеся внутри спины Бенджамина Лайнуса, и на пару секунд прикрыл глаза - толку от его контроля, если Фрэндли все равно не понимает, что делает хирург, и, несмотря на все договоренности и условия, в последний момент приходится лишь довериться упрямому доктору? - Не отвлекайся лучше, и поторапливайся, - беззлобно посоветовал Том, - Джулиет свяжется с нами с минуты на минуту. - "А если Бен умрет из-за твоей медлительности, то никто из вас троих уже не выберется отсюда, это я тебе обещаю."
Benjamin Linus: В какой момент время отмоталось назад? Бенджамин все также лежит на операционном столе, чувствуя, будто его придавило со спины огромным неимоверно тяжелым камнем, но у него свободны руки, голова и... сердце. Сердце, которое бьется в ритме со словами женщины, на чьи колени он смотрит, почти не воспринимая фраз. К чему?.. Он и так знает все, что она скажет. Предугадает каждую ее неумелую попытку обвести его вокруг пальца. Каждый знак ее самооправдания. Каждый маячок, по которым она расставляет свою мнимую уверенность, как сети, чтобы поймать в них Лайнуса. Он знает наперед все ее жесты, взгляды, то, как она заправляет волосы за ухо, то, как стискивает руки на коленях - бледные, прозрачные руки, на пальцах которых он, кажется, может пересчитать каждую косточку. Как отводит глаза, деланно-спокойно, но отчего-то виновато. Как смыкает бескровные губы, с которых падают намеренно жестокие слова, только бы сделать ему хуже, больнее, невыносимее. В какой момент время отмоталось назад? И в какой момент их нехитрая история смоталась в тугой клубок его изящных манипуляций, ее горьких слез, его невыраженной нежности, ее запрятанной хрупкости, его равнодушного неравнодушия, ее загнанной отрешенности, их общего одиночества?.. Она поднимается, собираясь уходить, и Бен видит, как подрагивают ее колени под тонкой тканью больничных брюк. - Когда я тебя подводила? - она молчит, будто ждет ответа, хотя они оба знают, что он вновь не ответит. - Прощай. Она разворачивается и до Лайнуса мурашками доходит, что на этом - все. В запутанном романе их Фаулзовских отношений, когда непонятно, кто врет, а кто говорит правду, кто охотник, кто жертва, кто из них чей пленник повествование дошло до финальной страницы, белоснежной и чистой, с жестким и очень конкретным приговором "The end". И прежде, чем он всерьез успевает подумать, его пальцы оплетают ее тонкую прохладную кисть и сжимаются, удерживая Джулиет рядом. И этот жест отчего-то оказывается таким легким, таким простым и естественным наперекор тому разу в прошлом, несколько лет назад, когда она аккуратно высвободила руку и тем самым выстроила между ними каменную стену, сквозь которую они общались все бесконечные три года... и которую сейчас ломает Бенджамин, оказываясь неожиданно настолько сильным, что женщина останавливается и, обернувшись, смотрит на него, а ее удивление и ошарашенность от его наглости, безнаказанности, нарушения неписанных правил, он чувствует кожей. - Джулиет... Останься, прошу тебя, - она колеблется, но не отнимает руки, и это придает Бенджамину уверенности в своей правоте, сил открыться, отваги заговорить, наконец, о том, о чем они так многозначительно молчали три долгих года. - Мне надо тебе сказать... я должен сказать... Останься. Ты ведь останешься? Ты выслушаешь меня? - его голос подрагивает неуверенностью, но крепнет с каждым словом. Если ты не заговоришь сейчас, умирая, то когда, когда еще, Бенджамин?..
Game Master: Внезапно в операционной заработала рация, и раздался приглушенный голос Кейт - расстроенной, но вполне очевидно живой. - Джек? Джек, это Кейт. И у нас есть лодка, чтобы уплыть на наш остров... Джек... - и, спустя пару секунд тишины, еще раз, - Джек...
Jack Shephard: Опухоль, влажный и склизский кусок плоти, что убивала Бенджамина Лайнуса, беспомощной амебой лежала в жестяном лотке. Оставалось самая малость - завершить операцию и зашить спину лидеру Других. Но Джек медлил, не желая доделывать свою работу раньше, чем будут выполнены его условия. И именно в этот момент ожила рация. Сердце Шепарда ухнуло куда-то вниз и забилось с новой силой, с надеждой, а через мгновение болезненно сжалось - возможно, это последний раз, когда он может слышать ее голос... Упрямый, сильный, непобедимый Джек, нашедший способ на время получить власть над другими, держащий жизнь их лидера на острие скальпеля. - Возьми рацию. Держи так, чтобы я мог говорить с ней, - практически приказал Шепард Тому, чей взгляд, кажется, стал более осмысленным, когда появилась возможность хоть как-то действовать и отвлечься от того, что происходит в операционной. Взяв рацию, Том протянул ее Шепарду и сам нажал на кнопку. Изображать из себя телефониста все же проще, чем медбрата на операции. Фразы сменялись в голове Шепарда бегущей строкой - что успеть ей сказать до того, как рация умолкнет, и он намертво останется в лапах Других - на сей раз в их полной власти, не способный шантажировать, выполнивший свою миссию, будто тампон из ваты, которым промокнули выступившую кровь и затем выбросили. "Бросай все и беги, пока не окажешься в безопасности." "Не думай обо мне." "Я хочу, чтобы ты выжила." "Обещай, что спасешь себя." "Я тебя люблю." На миг он закрыл глаза, задержал дыхание, успокаиваясь, пытаясь избавиться от горячечного "прочь, Кейт, прочь, бегибегибеги, как ты всегда это делала, будь сама собой", и только после этого заговорил: - Кейт, ты в порядке? - не скрыть этого безнадежного страха за нее, этой напряженности, в которой угадывалось волнение... и того, как он пытался ловить каждый звук, доносящийся из динамика. - Кто дал вам лодку? В этот момент рука хирурга дрогнула, и из разреза на спине Лайнуса брызнула кровь. "Черт. Черт, черт, черт!!!" - он повредил артерию за несколько минут до того, как мог спокойно и размеренно зашить пациента и закончить операцию. Раздался оглушающий и наводящий панику писк приборов.
Game Master: - Я? - из рации раздался слабый, нервный голос Кейт, в котором звучали слезы. - Да. Да, я в порядке. Лодку дала блондинка. А как ты?
Jack Shephard: Кажется, от вида фонтаном бьющей крови Тому стало совсем нехорошо, но у Джека просто не было выбора - один он не мог справиться и с операцией, и с переговорами... особенно, когда все опять выходит из-под контроля. Паника поднялась изнутри мутной волной. Бен умрет через несколько минут, если Шепард немедленно все не исправит. Пациент умрет в его руках, а Кейт... Кейт не успеет убежать за это время. Жизнь Бенджамина - гарантия ее безопасности, ее свободы, ее спасения, и сейчас Джек, обхитрив Других, мог сам собственными же руками сделать все намного хуже. Спокойно. Спокойно. - Другой рукой возьми это и убирай кровь, - он кивнул Тому на медицинский отсасыватель. - Мне надо видеть, что я делаю. Живо! - он прикрикнул, видя, что Фрэндли, и так неестественно бледный, стал зеленоватым, но Шепарда это мало заботило. - Иначе он умрет! Добившись этой магической фразой необходимой ему реакции, Джек постарался сосредоточиться на словах Кейт, донесшихся из рации. Блондинка... Джулиет. Значит, она нашла их и держит слово, спасает их в обмен на жизнь Бенджамина. Что ж... Джек, теперь твоя очередь выполнить свою часть сделки. Опухоль он благополучно удалил, но одним неосторожным движением все испортил, и время на то, чтобы исправить ошибку, утекает сквозь пальцы. Идеальный врач, великий мастер своего дела. А кому бы удалось остаться полностью хладнокровным, каменно-спокойным, проводя одновременно и кампанию по спасению жизни (причем, не своей), и сложную хирургическую операцию в условиях, едва ли пригодных для того, чтобы полноценно и правильно обработать загноившуюся рану?! Не слишком новое оборудование, проблемы со светом, и в качестве кучки ассистентов - один-единственный полуобморочный толстяк, пытающийся одновременно держать рацию и отсасыватель, и, очевидно, только чудом еще держащийся на ногах и не грохнувшийся в обморок под стол. Джек раздраженно подвинул мелко трясущуюся руку - сопло отсасывателя втягивало воздух вместо заливающей весь обзор крови. Как он?.. Ей рассказать в подробностях, чтобы она бросилась обратно, окончательно поломав весь его на скорую руку проработанный и рассыпающийся в прах план? - Если ты в порядке, говори, - железное упрямство в голосе не оставляло сомнения - командует здесь Джек, и вопросы тоже задает он. - Историю, которую я рассказал тебе, когда мы впервые встретились на пляже. Ты зашивала мне спину. Помнишь? Рассказывай. Взгляд Шепарда метался по связкам сосудов, артерий и тканей в поисках того самого неосторожного пореза, через который сейчас утекала жизнь Бенджамина Лайнуса, сопровождаемая оглушительным писком приборов. Слух, как и зрение, был напряжен до предела. Одна неточность в рассказе, одна только ошибка - и он с размаху бросит стерильный скальпель на пол, окончательно отказываясь от пациента, позволяя тому умереть. Одна только неточность, что даст ему недвусмысленно понять - Кейт не в порядке, ее держат на мушке и заставляют говорить, врать ему, вымаливая жизнь для лидера Других. И плевать, чем это обернется для него самого. Он не отступится ни на шаг, ни на полшага.
Game Master: - У тебя была операция. На девочке шестнадцати лет. Ты задел ее сонную артерию.., - Кейт старалась говорить как можно увереннее, но каждое слово проглатывалось. - И тебя охватил жуткий страх, который ты никак не мог подавить. Но только пять секунд он владел тобой. Ты досчитал до пяти и страх ушел. Ты благополучно закончил операцию... Где ты, Джек? Где? Мы найдем тебя, - прибавила девушка после паузы.
Jack Shephard: Голос Кейт, рассказывающей, вспоминающей, возвращающей его в то время, когда все еще было намного проще, когда она была всего лишь одной из многих, когда ему казалось, что все самое плохое уже позади, подействовал как спасительная прохлада. Разгоряченный разум, бешено пульсирующий в голове, позволил, наконец, выдохнуть, прикрыть на миг глаза, вслушаться. На долю секунды вернуться в прошлое, где все было наоборот - он говорил, а она спасала. Он рассказывал, а она пыталась взять себя в руки и представить, что сшить человеческую кожу с мясом так же легко, как занавески у себя дома. Он пытался улыбнуться, подбодрить, а она, задерживая дыхание, пыталась не жмуриться и подрагивающими руками штопать рану у него на спине... Красивая девушка с усталым тревожным взглядом и теплыми руками, вышедшая к нему из джунглей. Как далеко все это. Как много произошло за два месяца на острове, когда людям приходится жить бок о бок, невольно сталкиваясь с чужими тайнами, уродливыми и неприглядными. Тайнами, которые ломают отношения, вскрываясь... И только чувства остаются теми же, будто противясь правде. Давай вернем все к исходной точке, Кейт? Начнем все сначала. Там, где нет твоего прошлого, твоих шашней с Сойером, где все светло и чисто, как твой взгляд и твои пальцы, которыми ты прикасаешься к ране и выбираешь подходящий цвет швейной нити... как твоя улыбка, когда Джек, не зная, кто ты в действительности, принимает каждое слово, жест и взгляд за истину. Но в реальности твои слова - ложь, а руки Джека в крови лидера Других. - И тебя охватил жуткий страх, который ты никак не мог подавить. Как и сейчас. Бешено бьющееся сердце, разгоняющее по венам ужас и панику. В той ситуации, и в тех условиях, в которые поставлен Шепард Другими и самим собой, трудно не растеряться, трудно сохранять разум холодным и рассудительным. Невозможно. - Но только пять секунд он владел тобой. Пять секунд... Почти не надеясь, Джек начинает проговаривать про себя цифры в обратном порядке. "Пять" - ничего не изменилось, приборы все также оглушительно пищат, в пальцах зажат инструмент, в нос сквозь повязку бьет металлический запах крови, отсасыватель хлюпает, Том нетвердою рукой вновь держит его не так. "Четыре" - вдох-выдох, выдох-выдох, не думать ни о чем, только о страхе. Бороться. "Три" - сердце чуть замедляет темп. Дышать, спокойно, спокойно. Еще есть время. Впереди еще есть время. "Два" - предпоследний шаг, страх не ушел, но он, подобно пойманному хищнику, заперт в клеть из ровного дыхания и мысли о том, что Джек еще может позволить себе страх. "Один" - открыть глаза. Вернуться в реальность. С новыми силами. Плевать на приборы, на Тома, на трудности. Он справился с этим тогда - когда был еще совсем молодым, неопытным юнцом, которому казалось, что он может управлять Вселенной. А сейчас?.. Сейчас он ей действительно управляет. По крайней мере, на то время, пока власть в его руках. - Где ты, Джек? Где? Мы найдем тебя. - Нет, - отрезал Шепард, одновременно с этим возвращаясь к операции, твердо зная, что он найдет чертов неосторожный порез - иначе он не Джек Шепард. - Уходите. Немедленно. И бегите, пока не окажетесь в лагере. Прощай, Кейт. Выключай рацию, - последнее относилось уже к Тому, который едва ли вслушивался в разговор, пытаясь только удержать прыгающий в руке медицинский отсасыватель. - Выключай! Связь прервалась. Все было кончено.
Jack Shephard: Без ее голоса, с четким осознанием того, что это был, скорее всего, их последний разговор, Шепарду было одновременно и легче, и тяжелее. Легче - оттого, что одно дело можно было со спокойной совестью оставить в прошлом, отметить галочкой об успешном выполнении, вдохнуть чуть спокойнее, потому что его дерзкий, смелый, очень рискованный план оправдал себя. Кейт свободна, свободна и может бежать прочь - от клеток, от Других, от него самого... с другим мужчиной. С тем, кого он видел на экране в ее объятиях... Не думать. Тяжелее - потому что тот, кто бежит вместе с ней, тот, кого она выбрала, предпочла Джеку... последний человек на этой земле, за которого Шепард бы жертвовал собой так безрассудно, уверенно и очертя голову, как сейчас. Их обоих он оставил в прошлом, отрезав от себя так же четко и недвусмысленно, как резанул скальпелем по Лайнусу. Пути разошлись. Значит, так тому и быть. "Пять минут страха позади". Теперь он должен, обязан спасти жизнь распластанному перед ним человеку. Всего лишь тело... тело с разумом гениального интригана, которого Джек сумел перехитрить - ненадолго, ровно на то самое время, чтобы спасти Кейт. У нее впереди, быть может, еще много счастливых дней, ночей, недель, месяцев, лет. У него - только немного времени до конца операции. А дальше он не даст за свою жизнь и половинки папайи. Страх ушел, а вместе с ним и оглушенность писком приборов, и неуверенность, и даже раздражение на полуобморочного Тома. Шепард выполнил то, что намеревался, и успешно выполненное дело вселило в него спокойствие и уверенность. Потратив еще несколько минут на поиски ошибки, он нашел случайное повреждение и быстро устранил его. Бешеный писк приборов стих, Том, кажется, тоже немного пришел в себя, как только смерть Бена Лайнуса перестала паникой дышать ему в лицо. Спустя еще некоторое время Шепард аккуратно зашил разрез на спине лидера Других. И, хотя усталось уже навалилась на него невыносимым грузом, он не торопился, давая возможность Кейт и Сойеру уйти как можно дальше, и старался выполнить свою работу как можно тщательнее. Не сказав Фрэндли ни слова, только устало кивнув, он стянул с себя медицинские перчатки и медленно вышел из операционной. Вода из крана освежила лицо. Вот и все, Джек. Ты сделал все, что мог. Бен Лайнус будет жить.
полная версия страницы